«Три желания, – подумала она. – И все для меня одной».

– Ты в порядке? – спросил Норбридж.

– Всё хорошо, – сказала Элизабет, выныривая из омута мыслей. – Просто задумалась.

– Что ж, давайте отдадим брошюру Сэмпсону, – подытожил Норбридж. – Сегодня за ужином я сделаю объявление, и мы сможем начать раздавать их всем желающим.

– Гости до полуночи будут рыскать по отелю, – сказала Леона.

– И что в этом плохого? – спросил Норбридж.

– А кто сказал, что в этом есть что-то плохое? – ответила Леона. – Я жду не дождусь начала веселья!

* * *

Часть дня Элизабет и Фредди провели на снежной горке, а потом Элизабет на два часа присоединилась к мистеру Веллингтону и мистеру Рахпуту за столом для пазла. Вокруг них собралась толпа из почти тридцати человек, и двое собирателей выбились из сил, призывая их к тишине и убеждая не вмешиваться в процесс.

– Прошу вас, – приобрёл привычку говорить мистер Веллингтон, если кто-то из наблюдателей издавал хоть намёк на тихий радостный возглас, – мы в очередной раз вынуждены попросить вас соблюдать полнейшую тишину во время нашей работы. Наблюдайте, но не комментируйте, пожалуйста.

Несобранных фрагментов осталось меньше тысячи, и работа спорилась. За два часа Элизабет лично поставила на место двадцать три из них, приведя толпу в почти физически ощущаемый восторг. Когда колокольчики возвестили о начале ужина, мистер Рахпут оторвался от пазла с таким видом, будто он и не заметил, что время уже давно перевалило за полдень.

– Нам нужно сделать перерыв на вечернюю трапезу, – объявил он, – после которой мы возобновим свою работу. – Все ожидали, что он добавит что-нибудь ещё в своей пессимистичной манере, но вместо этого он просто поглядел на пазл и сказал: – Наш прогресс воодушевляет меня, и я осмеливаюсь заявить, что завтра мы доведём наш проект до конца.

Мистер Веллингтон округлил глаза.

– Какое редкое и приятное проявление уверенности от мистера Рахпута! – воскликнул он, и толпа засмеялась. – Ожидайте нас на местах к семи тридцати, мы здорово разгонимся!

«Разгон, – подумала Элизабет. А потом: – Злыдни, пай, разгон».

– Ты присоединишься к нам после ужина? – спросил мистер Веллингтон, когда толпа разошлась.

– Можете на меня рассчитывать, – ответила Элизабет.

* * *

Элизабет была рада, когда Норбридж встал, чтобы произнести речь после ужина. Разговоры за столом – за которым вновь собрались Ноки, Веллингтоны, Рахпуты, сэр Реджинальд, Хайрам, профессор Фаулз, Леона и Фредди – были вялыми, даже после вчерашнего примирения в лесу и атмосферы праздничного ожидания, воцарившейся в «Зимнем доме» с началом пасхальных выходных. Миссис Рахпут упомянула странный шум из коридора, разбудивший её сегодня рано утром; мама Фредди сказала, что хотела после обеда посетить Башню, но почувствовала необъяснимые сомнения и не пошла; миссис Веллингтон объявила, что её мучает жуткая головная боль, и она удивлена, что нашла в себе силы спуститься к ужину.

– Вы слышали, что кто-то в сауне видел, как пар стал красноватым? – спросил мистер Нок.

– Длительное воздействие высоких температур, – ответил профессор Фаулз, – может вызывать зрительные галлюцинации.

– Это совершенно верно, – подхватил сэр Реджинальд. – Жара околдовывает человеческий разум. Однажды, когда я был в пустыне Такла-Макан, имея при себе всего лишь полфляги воды, после восьми дней жары, переваливающей за сто двадцать градусов[4], я был уверен, что видел пятнадцать пауков размером со слонов, приближающихся ко мне…

– Всем доброго вечера! – сказал Норбридж из-за своей трибуны в передней части столовой. – Я надеюсь, вам понравился этот замечательный ужин.

– Ну началось, – сказал Фредди. Его отец нахмурился, глядя на него. – Но он вечно говорит одни и те же шутки, – добавил Фредди, а потом притих, как и все остальные, чтобы послушать речь Норбриджа.

Норбридж произносил речь уже две минуты, и Элизабет была удивлена, что вместо того, чтобы говорить со своей традиционной весёлостью, он отпускает весьма незамысловатые приветственные комментарии. Норбридж казался гораздо серьёзнее, чем обычно – как и за обеденным столом.

– Я всегда с нетерпением жду пасхальных выходных, – сказал Норбридж. – Я отдаю зимним месяцам особое предпочтение, но также ценю то время года, когда дни становятся светлее и всё пропитывает ощущение нового начала – землю, небо, деревья, горы. Во мне поселяется чувство, которое заставляет вспоминать давние времена и наполняет благодарностью не только к весне, но и к этой чудесной жизни, которую нам так повезло познать.

Норбридж посмотрел на Леону – Элизабет заметила, что та сосредоточенно слушает речь, без своего обычного ироничного и поддразнивающего выражения на лице – как будто Норбридж обращался непосредственно к Леоне, так, как Элизабет никогда раньше не слышала, а может, не понимала.

– Я благодарен всем замечательным людям в моей жизни, которые помогали мне и любили меня. – Норбридж сделал паузу и оглядел зал. – И мне очень повезло разделить этот отель с каждым из вас. «Зимний дом» – волшебное место, не только из-за живописных окрестностей, среди которых он расположен, и не из-за красоты самого здания, но из-за духа доброты, живущего здесь. И отель дарит частичку этого духа и вам. – Он посмотрел на Элизабет. – И я надеюсь, что так будет всегда, что люди будут приезжать в это место, чтобы восполнить запасы доброты и веры и уехать чуть более обнадёженными, чем приехали.

Он снова замешкался.

– Но вообще-то я подводил к… – Свет в зале потускнел. – Этому, – мягко закончил Норбридж.

Гости с нетерпением ждали, что будет дальше, а Норбридж стоял, сомкнув руки в замок. Свет потускнел ещё больше, так что Норбридж оказался в тени, если не считать отблеска горящего в камине за его спиной огня. Он поднял обе руки, а потом медленно опустил; пламя погасло, оставив дрова тлеть. Это было всё равно что наблюдать за солнцем, опустившимся за горизонт, и смотреть, как ярко-золотое небо становится мягко-оранжевым; толпа восхищённо ахнула.

– Как, ради всего святого, он… – начал мистер Нок.

– Тс-с, – шикнула на него жена. Все за столом – за всеми столами – продолжали наблюдать.

– Давным-давно, больше века назад, – произнёс Норбридж, – небольшая группа праведных людей провела два года, скитаясь по земному шару. – Он поднял руку и постучал по воздуху перед собой. В этом месте материализовался маленький шар света – огненная сфера не крупнее монетки в двадцать пять центов – и остался висеть в воздухе. – Они обошли много разных мест. – Отведя руку в сторону, он снова постучал по воздуху сбоку от себя, и перед ним возникло ещё одно пламя; то же самое он симметрично проделал и другой рукой. – Места они выбрали после тщательных раздумий. – Возникли три тонкие линии, соединяющие точки, так что Норбридж оказался по пояс обрамлён золотым треугольником.