— Надо бы этого слона убрать отсюда, — проворчала она, возвращаясь к столу. — Если не из отеля, то хотя бы из этого этажа.

— Да забудь ты о нем. Я вот о чем подумала. Раз у тебя уже есть опыт работы с издателями, то почему бы нам не создать свое издательское агентство, заключив для начала договор с одной из типографий. У меня уже есть деньги на создание здесь мастерской художника Ореста, картинной галереи и отеля при ней.

— Можно, конечно, ограничиться договором, но зачем делиться прибылью? Скажу Ангелу, он купит нам типографию, вместе с типографскими специалистами. Но я так понимаю, что все это мы обсудим уже завтра?

— Ты права, Мелита. Самое время принять ванную и предаться сну.

Амазонка уже взялась за дверную ручку, когда Софи вновь остановила ее.

— Так все-таки, кто он такой этот Ангел? Кто он по образованию, по профессии, что он представляет собой как человек.

— Понятия не имею, — легкомысленно рассмеялась Мелита. — Единственное, что мне удалось узнать о нем, это то, что он — «сербо-итальянец Ангел Бош из Триеста». А еще я поняла, что, судя по всему, он — отпетый проходимец, но при этом по-своему талантлив и с рыцарскими задатками Робин Гуда в характере. Как это ни странно, я горжусь, что в отцы, пусть даже незаконные, мне достался именно этот человек. Мало того, с каждым днем мне все больше хочется быть похожей на него.

На рассвете гарнизон замка Шварцбург был поднят по тревоге. О том, что на сей раз тревога была не учебной, солдаты догадались сразу же, по тому, как нервно прохаживались по замковой площади офицеры и как надрывали глотки командиры отделений.

— Солдаты, — обратился фон Штубер к бойцам гарнизона, когда они, все еще на ходу одеваясь, сформировали некое подобие строя, — как вы уже поняли, на сей раз вас подняли по боевой тревоге.

— В чем вы, бездельники, сейчас убедитесь, — воинственно набычился Торнарт.

И Штубер вдруг обратил внимание, что в позах, в напыщенном выражении лица, в некоторых жестах лейтенант явно подражает Муссолини.

— На западном побережье озера, в районе причала и рыбачьего домика, высадился десант парашютистов, — продолжил свое сообщение Штубер, — всего около десяти-двенадцати человек. Скорее всего, это не диверсионная, а разведывательная группа. К активным действиям коммандос пока что не приступали: то ли ждут наступления дня, то ли, наоборот, намерены отсидеться до следующего вечера, чтобы к тому времени окончательно осмотреться, а возможно, и получить подкрепление.

— Наш дальний озерный патруль уже ведет скрытное наблюдение за противником, — добавил лейтенант Торнарт, — однако в бой пока не вступает.

— Зато вступим мы с вами, — продолжил Штубер. — При этом сразу предупреждаю: как минимум один коммандос противника мне нужен живым.

Оставив для охраны Шварцбурга всего двух бойцов, во главе с вооружившимся автоматом графом Эдвардом фон Ленцом и его престарелым адъютантом Кляйном, штурмбаннфюрер остальных сорок двух горных стрелков вывел за ворота и кратчайшим путем, по звериной тропе, опоясывающей склон хребта, повел к берегу озера.

Там он разделил гарнизон на два отряда, в каждом из которых было по два стрелка со снайперскими винтовками, и один из них, под командованием лейтенанта, отправил по южному берегу, другой, по северному, повел сам. При этом он приказал снайперам скрытно выдвинуться вперед и занять удобные позиции, с которых можно было обстреливать причал и пространство вокруг хижины.

Еще одна винтовка с оптическим прицелом была у бойцов горного патруля, состоявшего из пяти человек: горно-стрелковые части по традиции вооружали значительно большим количеством снайперских винтовок, нежели все остальные. Да и снайперская подготовка там велась усиленнее.

Возможно, солнце уже и взошло, однако здесь, в горном ущелье, все еще царила ночная мгла, к тому же над озером клубился густой туман, сводивший видимость почти до ноля. Поэтому, выслав вперед авангардный дозор, Штубер с основным отрядом продвигался максимально скрытно, заставляя бойцов ступать в буквальном смысле по-кошачьи.

Штуберу как-то поневоле вспомнилась весна сорок второго в Украине, рейды в партизанские леса Приднестровья. В нем возрождался тот особый солдатско-охотничий азарт, который заставлял его «рыцарей Черного леса» вновь и вновь вступать в перестрелки с партизанскими заставами, прорываться к партизанским базам, преследовать остатки партизанских отрядов по холмистым лесам Подольской возвышенности.

— Где вы находитесь? — спросил он по рации ефрейтора, который был старшим патруля.

— В Охотничьей пещере, — ответил тот.

— Уютно устроились.

— Но мы же не отсиживаемся, а ведем наблюдение за лагерем американских парашютистов! — возмутился ефрейтор.

— Они за вами — тоже? Кстати, это очень важно.

— Не заметили они нас, господин штурмбаннфюрер. Пока не сгустился туман и светил месяц, мы видели, как часть десантников приземлялась прямо у озера, причем один оказался в воде, но его спасли; а часть пришла по руслу речки.

— То есть приземлялись они где-то в соседней долине?

— Похоже, что так. Мы были тогда слишком далеко, чтобы ввязываться в бой.

— Правильно сделали, ефрейтор, что не ввязывались, не вспугнули.

Собеседник Штубера с облегчением вздохнул. Для барона не было тайной, что эсэсовцев солдаты вермахта не только побаиваются, но и откровенно недолюбливают. Причем к концу войны эта неприязнь лишь все больше усиливалась. Обычные армейцы уже заранее пытались отмежеваться от всего того, что в истории войны было связано с СС.

— Возможно, они ждут еще какую-то часть группы, которая могла заблудиться или же ее высадили не в заданном месте.

— Почему так решили, ефрейтор?

— Слишком уж неспешно ведут себя эти парашютисты. По-моему, так быть не должно.

Штубер отметил про себя, что парень пытается соображать; ему это всегда нравилось.

— А вам не приходило в голову, что как только взойдет солнце и немного развеется туман, они двинутся на вашу пещеру, чтобы создать там тайную базу, а долину у рыбацкой хижины превратить в плацдарм для высадки более крупного десанта?

— Если так, то нам лучше спуститься ниже и засесть у изгиба тропы, по гребню небольшой гряды. Тогда дальше они смогут пройти только по нашим трупам.

— Именно это они и сделают, если вы откроете себя раньше времени, — заверил его Штубер. — Но к гряде спускайтесь.

— Есть. Когда прикажете открывать огонь? Устраивать перепалку в таком мраке бессмысленно.

— И не следует этого делать. Сейчас я продвинусь к той части северного побережья, где хребет доходит почти до кромки воды. Это в пятидесяти метрах от хижины, а часть бойцов отправлю по перевалу к руслу речки, чтобы перекрыть путь отступлении. Еще одна группа движется сейчас по южному берегу. Как только прояснится, первый снайперский выстрел сделаю я. Лейтенант Тор-нарт предупрежден. Тогда уже палим со всех сторон, но при этом заботимся хотя бы об одном пленном. После десятиминутной «артподготовки» я предложу коммандос сдаться.