— Подходи вплотную, — потребовал Жоам в наступившей оглушительной тишине.

Француз немедленно дал ход, и катер приблизился к «Гилу» борт в борт.

— Абордаж! — скомандовал Алварес, высунувшись.

С дикими воплями восемь оставшихся в живых негров швырнули крючья на палубу яхты. Затем, выдав несколько очередей в воздух, принялись перепрыгивать через планшир, с намерением разорвать на части любого, кто встанет на их пути. Однако исход боя уже не вызывал сомнений. Кроме того, я заметил, что с борта «Джерико» в воду полетело чье-то тело. Пробковый шлем закачался на волнах, и я сделал вывод, что наемники таким жестом открыли вакансию командира.

Но вдруг с надстройки ударил автомат. Пули защелкали по рубке катера, и Жан-Поль сказал «мерд», когда одна из них зацепила его ногу. Впрочем, абордажная команда не стала долго раздумывать. Не прошло и минуты, как огневая точка была обезврежена. На палубу свалился труп плешивого пигмея, известного нам как Роджер Буш.

Что касается его напарника, толстого типа по имени Джон Смит, то его просто скрутила команда, когда почуяла, что дело пахнет керосином. И, предъявив Жоаму готового к употреблению начальника экспедиции, заявила, что вправе рассчитывать на иной исход, нежели приглашение пройти за борт… Где действительно нарезали круги три или четыре большие акулы, уже позавтракавшие двумя людьми, упавшими в воду.

Майк Новински, наверное, испытал ни с чем не сравнимое облегчение, когда увидел небольшой возвращающийся отряд. Из переговоров по рации он, конечно, понял, что дело в порядке, но все равно, весь извелся, пока мы не вернулись в лагерь.

Вернулись мы только во второй половине дня. Жоам был в восторге от работы, проделанной абордажной командой. Он, как потом признался мне, до последнего момента беспокоился насчет того, что нигерийцы нарушат радиомолчание и потребуют помощи от кого угодно. Однако, этого не случилось. По всей видимости, вооруженная яхта была отнюдь нелегитимна с точки зрения международного сообщества, а продувная физиономия радиста, скалившего зубы при виде связанного Джона Смита, тоже говорила о многом.

Транспортное судно вообще не доставило нам никаких проблем. Когда Жоам лично убедился, что весь его экипаж составляют ухари, частью своей бездомные, которым все равно, за кого воевать, лишь бы жрать давали, просто оставил на мостике одного из своих людей и велел держать постоянную связь с лагерем. На «Гиле» командир оставил двоих. Двоих мы потеряли при атаке, и Жоам считал, что это в порядке вещей.

Так что катер доставил к берегу восемь человек, не считая француза: нас с Жоамом, пятерку боевиков, а также плененного мистера Смита, который теперь, в ожидании, когда мы отобедаем, сидел в одной из комнат под стражей и готовился к неприятностям.

К проблемам готовился и Жоам. Его эйфория от удачной утренней акции прошла, теперь он что-то этакое постоянно прикидывал, загибал пальцы и даже сидя в кантине за обедом рисовал на столе точки и линии острием ножа. На месте Алвареса я бы тоже думал о ближайшем будущем — все же захват судов в наши дни чреват сами понимаете чем, через два дня наемников будет нечем кормить, да еще надо рассчитаться с Мусафаром, который наверняка будет неприятно удивлен, если случится вдруг отсрочка по платежам.

Но Майк почему-то вообразил, что все уже сделано. И когда Жоам изложил ему вкратце о предстоящих задачах, погрустнел. Меня это слегка удивило — американец был неглуп, но, может быть, он уже видел себя сидящим на троне во дворце Рузданы и размахивающим угонкой? Черт его знает, чужая душа — потемки.

Вот и Алварес, несмотря на много дней, которые я провел с ним в походе, а теперь уже и под пулями, по-прежнему оставался для меня загадкой. Насколько я могу быть уверен в нем? В том, что он не воспользуется мной как разменной монетой в своих играх? В том, что он оставит меня в живых и после того, как сделает свое дело? Я не злопамятный, но с того момента, когда командир дал мне в брюхо, чтобы убедить нигерийцев в своей лояльности, мне стало казаться, что для достижения своих целей Алварес пройдет по чьим угодно головам. Или все-таки есть какие-то границы?

— Пойдемте, навестим нашего друга, — сказал Жоам мне, Майку и еще одному негру по имени Франку, которого командир прикидывал на роль нового «адъютанта».

Мы как раз пообедали (как обычно, кашей-размазней с бананами, которую варили заирские рекруты, да найденными в ангаре мясными консервами, вроде исправными, но странного вкуса), закурили, и я даже вознамерился было вздремнуть. Но после этих слов сразу встряхнулся. Как же забыть про парня, который устроил мне веселое утро в Лагосе, да еще заставил здорово понервничать не далее как вчера!

Мистер Смит, связанный и набычившийся, сидел на полу в углу комнаты, ранее предназначавшейся, видимо, под бытовой склад или что-то в этом роде.

— Ну вот, Джонни, мы снова встретились, и почти в том же составе, — произнес Жоам, усаживаясь на пол — никакой мебели тут не обнаружилось. Майк, Франку и я тоже расположились на полу.

Смит выругался.

— Разве что не хватает нашего друга Джорджа… Нет, Роджера Буша, — сокрушенно покачал головой Жоам. — Но он вообразил себя защитником средневекового замка, а в наши дни такое геройство сурово карается.

— Ну, чего надо? — с досадой спросил Смит.

— Имя? — совсем уже другим тоном потребовал Жоам.

— Чье? — осведомился Смит.

— Франку, — вздохнул Жоам и что-то добавил на португальском.

Негр подошел к толстяку и отвесил тому здоровенный пинок в лицо. Нигериец повалился на пол, жалобно выругался… Потом все же сел в прежней позе, хлюпнул разбитым носом и злобно посмотрел на нас.

— Что у нас еще на сегодня намечено? — произнес Жоам, не обращаясь напрямую ни к кому. — А, допрос. После дружеской беседы, которая еще не началась даже… Так не будете ли вы так добры назвать ваше имя? Настоящее имя. А потом отвечать на вопросы без помощи обуви моего адъютанта?

— Черт с вами… Меня зовут Джон… Джон Катлер.

С этими словами он быстро взглянул на меня. Жоам тоже взглянул на меня — ему ведь было известно о моих приключениях в Лагосе.

— Мне называли это имя, — сказал я. — Только я слышал, что Джон Катлер — англичанин, белый. Потом, когда мы с вами встретились в аэропорту, почему-то вы сказали, что этот Катлер ждет меня где-то в другом месте. Интересно, куда же вы меня собрались увозить?

— Я посчитал, — сказал Жоам, — что этот человек стоит не одну сотню тысяч, если переводить стоимость ваших услуг в доллары.

— Ну и отдали бы мне его, — пробурчал Катлер. — Это обошлось бы вам дешевле, чем устраивать абордаж и терять людей.

— И потом всю жизнь думать о том, что я продешевил… Нет, дорогой Джонни, еще не было случая, чтобы я не нашел ответа на свой вопрос.

— Ты спросил, как меня зовут, я ответил.