Впрочем, вскоре все это отошло на второй план. Изучение своего наследия — это, конечно, прекрасно, но иметь возможность выйти — еще прекраснее. И поесть прекрасно тоже, и глазам дать отдохнуть, и глотнуть свежего воздуха.

Отложив книгу, я растерла затекшую шею, поднялась с пола и в очередной раз обвела взглядом комнату. Постояла немного и, веря в лучшее, решила еще раз детально ее осмотреть. Может, в прошлом я и была сильной ликой, умеющей обращаться по одному чиху, но еще я была ликой умной и хитрой. И уж о дополнительных путях отступления точно должна была позаботиться!

Минут через десять я частично сдулась, через двадцать — скисла, а через полчаса возжелала взвыть на луну. А что? Запри кошку в четырех стенах, она и не такие звуки издавать начнет!

— Думай, Ритка! — ощущая определенный дискомфорт из-за нахождения в замкнутом пространстве, велела себе. — Думай!

Как оказалось еще спустя некоторое время, мозги здесь были бессильны. Во всей комнате не имелось ничего даже мало-мальски похожего на выход, через который мог бы пройти человек. На всякий случай я поднялась по лестнице и осмотрела ту половицу, сдвинув которую, сюда попала, но ничего нового не обнаружила. Открывать ее не стала, опасаясь, что это кто-нибудь заметит. Вариант, где придется прибегнуть к помощи Лафотьера, рассекретив свое потайное убежище, я оставила на самый крайний случай… который становился все ближе.

— Ладно, — шумно выдохнув, я попробовала подойти к проблеме с другой стороны. — А если так?

Закрыв глаза, расслабилась насколько могла и постаралась погрузиться в свое упрямое подсознательное, никак не желающее выдавать жизненно необходимые сейчас факты. Как-то был в моей жизни период, когда я зачитывалась всякими психологическими штуками. Так вот в одной статье говорилось, что все, однажды увиденное или услышанное нами, никогда не исчезает из памяти. Просто мозг раскладывает всю ненужную информацию по своим кладовым, и чем больше времени проходит, тем на все более нижних ярусах эта информация оказывается. У меня же, при всей любви к чистоте и порядку, в голове, подозреваю, никаким порядком и не пахнет. Все воспоминания перемешаны с назойливыми песенками, репликами из фильмов и вообще откровенным информационным хламом.

Но не суть. Какой бы хаос ни творился в моих подсознательных хранилищах, попытаться вычленить из него что-то полезное определенно стоило. Поскольку внутренняя кошка на призыв отзываться категорически отказывалась и вообще не подавала признаков жизни, пришлось сосредоточиться на поиске выхода.

Как это обычно бывало, напряжение и чрезмерные усилия ни к чему путному не приводили. Но стоило расслабиться, как чудо таки случилось!

Я сидела на краешке стола с закрытыми глазами, но в какой-то момент стало казаться, что вижу всю комнату целиком, даже ту ее часть, которая находится позади. Мне представлялось, как одни за другими исчезают находящиеся здесь склянки и котелки, как сушеные травы делаются свежими, а стрелки ныне остановившихся часов стремительно отматывают время назад. Как скрипит половица и в комнату вбегает большая черная кошка, через несколько мгновений оборачивающаяся нагой длинноволосой девушкой — мной. Вот она надевает любимое черное платье, вот берется за приготовление эликсиров, добавляя в них самый главный ингредиент — крупицу своей силы, и вот к потолку вздымается сизый пар, источающий влажный жар и пряные ароматы.

Погружаясь в недра собственного бессознательного, как в пучины глубокого моря, я видела тысячи деталей, но не успевала их заметить, и они ускользали, точно вода сквозь разомкнутые ладони.

А потом я увидела его. Нет, не так — почувствовала. Словно вернувшись на много лет назад, я стояла у одного из стеллажей, смотрела на стену рядом с ним и знала, что если сейчас положу на нее руку…

Резко распахнув глаза, я шумно втянула воздух. Голова закружилась, и пришлось ухватиться за крышку стола, чтобы не опрокинуться навзничь. Свет огней показался чересчур ярким, и я поморщилась, одновременно улавливая роящиеся перед глазами черные точки.

Задумываться над тем, что мне пригрезилось, не хотелось совершенно. Ощущала я себя опустошенной и измотанной, как если бы безостановочно бегала добрую пару часов, даже дыхание стало прерывистым!

Надеясь на то, что увиденный образ на самом деле был ниспослан мне подсознанием, а не прогрессирующей шизофренией, я подошла к нужной стене. Немного помедлила, передернула плечами и положила на нее ладонь.

Разумеется, ничего не произошло. Кто бы сомневался, что все не будет так просто!

«Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась я про себя. — Мне ведь совсем не хочется здесь застрять. И надеяться на помощь Лафотьера тоже очень-очень не хочется…»

Никакие уговоры на силу, которая, предположительно, и должна была открыть проход, не действовали. И вот тогда я разозлилась. Что это, в конце концов, за сила такая, которая не проявляется, когда нужна? На кой ляд она мне тогда вообще сдалась?!

— Открывайся, кому говорю! — рявкнула я, положив на стену сразу обе руки.

И по инерции повалилась вперед, когда вместо стены мои руки провалились в пустоту. О пол приложилась я не слишком сильно, но приятного было мало.

Передо мной предстал темный проход в лучших традициях ужастиков. И кромешный мрак тебе, и такая паутина, и сякая, которая не просто оплетает углы кружевом, но еще и неопрятными нитями свисает с низкого потолка.

Фи!

Недолго поразмыслив, я приняла решение книгу с собой не тащить. Спрятав ее в прежнем месте, вторично передернула плечами, теперь уже сугубо от брезгливости, и шагнула в темноту. Хотела бы сказать, что шагнула смело, но нет — трусливо и поджав хвост.

В отличие от моей прелестной подпольной комнатки, здесь света не было и в помине. Чем дальше я удалялась от комнаты, тем дальше становилась и полоса света, что уверенности отнюдь не прибавляло. Хорошо хоть в темноте видеть умею, иначе бы уже сто раз ноги переломала…

Путь оказался длинным. Очень длинным! Серьезно, если верить внутренним ощущениям, занял как минимум полчаса! Поближе выход вырыть не могли?

Об облицовке коридорных стен речи даже не шло, и они, равно как нависающий надо мной низкий потолок, были земляными. Только пол устилали местами разрушенные каменные плиты.

Несколько раз вляпавшись в паутину и близко познакомившись с парочкой жирных пауков, я наконец приблизилась к ведущей наверх лестнице. Деревянная и дряхлая, она вызывала серьезные опасения в способности меня удержать, а покрывающие ее грибок и плесень отнюдь не вызывали желания по ней карабкаться. А уж если вспомнить мое последнее тесное общение с лестницей, подниматься по ней не хотелось тем более. Но выбора не было.

Сморщив нос и стараясь не дышать, я поднялась по натужно скрипящим ступеням и уткнулась в нечто твердое.

Класс. Теперь-то что?

Чем бы это твердое ни было, поддаваться оно не желало, что снова заставило меня разозлиться. Нет уж, не зря я тащилась по этой заплесневелой темени, чтобы теперь вот так легко отступить и топать обратно!