Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ты… – воскликнул в гневе друид, хватаясь за посох, но его остановила Амарита:
– Похоже, Груну черничиха ударила в голову. Не обращай внимания на него.
– Ну давай я обращу внимание на тебя, – лепрекон перевёл взгляд на эльфийку, – ты же не дурочка. Ты прекрасно знала, что Яз готов ради тебя пойти на всё. Даже выдать себя и пожертвовать жизнью, рассказав кому нужно о твоих проделках. И про Кувшинку Грёз, и про Парус Надежды, и про бабушку юной дриады. Зачем ты похитила бабушку? Яз не хотел мириться с твоими выходками.
– Ха-ха! Вот же клюв кулика! – засмеялся Эйв в голос. – А вот про бабушку мне интересно! Хотя я не слишком-то и удивлён.
– А ты вообще заткнись! – прошипела Амарита.
– И это говорит мне та, которая перешла на сторону Тёмных Эльфов в разгар междоусобной войны? Которая стала хилиархом и уничтожала всё на своём пути во главе войска?
– А ты не задавался вопросом, почему я перешла на другую сторону, а? Добропорядочный эльф? – Эльфы не краснеют, и Амарита – не исключение. Но она позеленела от злости. – Думаешь, я не знала о твоих шашнях с пастушкой единорогов? С кикиморой из Леса Заповедей? С этой Анюрой, чтоб её черти мучили?! И раз уж всех тут Грун подозревает в убийстве Яза, может, и ты поведаешь, почему рассорился с ним?
В хижине воцарилась тишина. Тихий голос Эйва её не разрушил. А влился в неё. Как ручеёк в озеро.
– Пусть об этом расскажет Грун. Он же всегда всё обо всех знает. Удивляюсь, почему до сих пор с ним Оракулы не консультируются, делая предсказания.
– Ну тут всё просто… – выдохнул лепрекон и влил в себя очередную кружку пива. – Эйв убил младшего брата Яза.
– Зяпа?! – ошарашенно воскликнули в один голос Гарвальд и Амарита.
– А что мне оставалось делать?! – гневно выпалил эльф. Он не собирался оправдываться. Скорей океан поглотит Полуостров Чёрных, чем он признает ошибкой то, что совершил. – Этот бородатый павиан выслеживал меня. Подсылал гурров-наёмников. Надеялся, что я приведу его к хижине гнома… Он предал родного брата! У гномов за такое выжигают глаза и отрубают левую ногу выше колена! А ему пообещали целый кряж в Рубиновых Горах, если мерзавец разыщет Яза! И да! Я убил его. И нисколько не жалею о содеянном. Порубил на кусочки и с наслаждением смотрел, как его гнилое мясо пожирают двуглавые стервятники. Я собственнолично рассказал Язу об убийстве брата. Прекрасно понимая, к каким последствиям это может привести. И прежде чем обвинять меня в чём-либо, задайтесь вопросом: зачем? Зачем мне убивать гнома?
– Чтобы Яз не убил тебя, – выдала Амарита с нескрываемой ненавистью. – О Боги! Какой же я была раньше бестолковой!
– Почему тогда он не прикончил меня в тот же миг, когда я поведал ему правду? – вот тут в голосе Эйва уже сквозили нотки оправдания.
– Так ты тогда убежал, – вставил как бы невзначай Грун.
– Ага! – подхватила эльфийка. – К своей принцессе-истеричке, от которой смердит самомнением на несколько лиг! Интересно, она знает, какая ты сволочь на самом деле? Какой ты потаскун и лжец.
– Да пошла ты в зад мантикоры, – беспечно ответил Эйв, присаливая картофелину.
– Так, друзья, выяснять любовные отношения будете потом, – прервал перепалку Гарвальд. – У меня есть вопрос к Груну. А то он тут чистенький сидит, ножками болтает. Ты не один такой, с кем Яз любил откровенничать. Когда помогал гному перестраивать свинарник, мне тоже кое-что было рассказано. Про тебя.
– И что же? – усмехнулся Грун. – Вот же клюв кулика! Опять кончилась. Налей, будь добр, – обратился он к Эйву, протягивая кружку.
Эльф исполнил просьбу.
– Угадайте, кто из присутствующих влез по замечательные лепреконские уши в долги? – спросил друид, глядя в глаза Груну. – Кто до последнего бурля профукал всё наследство усопших родителей, делая ставки на грифонских полётах? Кто проиграл в карты даже собственное жильё и теперь ночует на скотных дворах? За кем охотится шайка саблезубов, пытаясь вернуть должок?
– И при чём тут Яз? – пробурчал Грун, явно недовольный и униженный.
– Не строй из себя полоумного, – сказал друид, закинув в рот черешенку. – От фатального исхода тебя могло спасти лишь чудо. Или сокровища Яза. Ты же знаешь, что гном пустился в бега не с пустыми руками? – обратился Гарвальд к Эйву.
– Конечно, – ответил эльф. – Изумруды, сапфиры, алмазы… Я лично обменивал их на бурли и покупал всё то, что просил гном. Яз, конечно, отшельник, но ему нужно было и почитать что-то. И кифары у него ломались – только в путь. И одежду он сам шить не умел.
– И не приручал диких свиней. И эль не варил, – подхватила Амарита. – Я тоже знаю о сокровищах Яза.
– Все мы о них знаем, – погладив подбородок, сказал Гарвальд. – Только кому-то они спасли бы лепреконскую шкуру…
– Ты обожрался своими корешками, сучий пёс?! – вскричал Грун, спрыгнув с табурета. Теперь он был лишь на голову выше стола. – Зачем мне тогда убивать Яза, глупый друид? Как я узнаю, где спрятаны сокровища, если он мёртвый?
– Ты мог угрожать гному и довести его до сердечного приступа, – ответил Гарвальд.
– Я?! – лепрекон удивился так по-детски, что даже Амарита удивилась вместе с ним. – Я напугал Яза до смерти?! Великого воина, о котором будут слагать легенды? Ты точно обожрался корешками. Маклуба кло кусы эрода!
– Что ты сказал, гадёныш? Переведи, если осмелишься!
– Тварь ты, обгаженная скунсами!
Возможно, лепрекон увернулся бы от удара посохом. Возможно, и нет. Так или иначе, оружие друида обрушилось не на голову Груна, а на меч, выставленный Эйвом. Гарвальд изумлённо вскинул белёсые брови и с раздражением взглянул на защитника. Этой секундной заминки хватило лепрекону для того, чтобы резво вскочить на табурет, а затем и на стол. Он пнул голову поросёнка, метя в разозлённого торговца корешками, но поскользнулся на персике и неуклюже грохнулся на спину. Свиное рыло полетело не туда, куда нужно, а точнёхонько в миленькое личико Амариты.
Эльфийка заскрежетала зубами от ярости и метнула железную миску в поднимающегося лепрекона. Но тот увернулся с проворством мангуста, и посудина угодила в лоб Эйву.
– Это ты зря… – процедил он. Амарита же показала в ответ мизинец. А этот жест у эльфов является более чем оскорбительным. С грозным рыком Эйв перевернул тяжёлый стол набок. Теперь
