— Благодарю тебя за всё, Джаромо, — произнес он, наконец, тихим голосом. — За ближайшую пару месяцев я подготовлю коллегию к… правильному решению.

— Уверен, что за это время их отлично подготовит ещё и воцарившаяся в Аравеннах атмосфера. Ибо нет большего ужаса для достопочтенных тайларов, чем взбесившиеся иностранцы, устроившие резню прямо у их порога.

— Всё так, — с улыбкой проговорил Киран Тайвиш, и, поморщившись, встал, стараясь не опираться на левую ногу. — Но кажется, нам пора прощаться. Полагаю, что и тебя ждут другие дела?

— Ты полагаешь верно. И боюсь, что в твоем обществе я как всегда утратил счет времени и часам.

Эпарх вместе с Великим логофетом прошли через малую залу, будущий зал заседаний Городской коллегии и подошли к дверям, ведущим на лестницу.

— Знаешь, Джаромо, порою мне кажется, что эта гавань может стать моим наследием, — голос правителя города вновь обрел мечтательные нотки. — Раз уж боги отказали мне в благословении с детьми, то пусть хоть так мое имя впишется в историю государства и так полюбившегося мне города.

— Как же так Киран! Твои слова поражают и удивляют меня, ведь у тебя, в отличие от Шето, три взрослых дочери. И каждая из них заслуженно считается красавицей и выдана весьма и весьма удачно…

— Ох, прошу именем всех богов, — не ломай эту комедию. Уж кто-кто, а ты лучше всех знаешь наши семейные дела и в курсе, что каждая из них — это моя боль и разочарование. Большое счастье, что мне хоть удалось услать их как можно дальше, иначе они бы ежедневно марали наше славное имя. Вот хоть старшая, Миена. Я не так сильно приукрашу, если скажу, что за последнее пару лет через неё прошло больше мужчин, чем солдат по Царскому шагу во время триумфа. Милете, если верить письмам моего зятя, больше нравятся женщины, а Итара — дура каких ещё поискать. К счастью — дура весьма плодовитая и я надеюсь, что среди моих пяти внуков найдется хоть кто-нибудь толковый. Кстати, старшему из них, Ирло, уже исполнилось двенадцать. Прекрасный возраст, чтобы входить во взрослую жизнь. Может, ты найдешь для него местечко? Я вот думал про армию, но все больше размышляю про жречество.

— Конечно. Я как раз вскоре увижусь с Верховным понтификом и непременно затрону выбор судьбы Ирло. Думаю, что он не откажет мне в столь малой услуге. Естественно, вначале твоему внуку придется походить в учениках, но, вероятно, он весьма быстро получит место жреца в одном из столичных храмов.

— Жрец это прекрасно. Нашей семье всегда не хватало более тесных связей с культами Богов, а без их благосклонности власть наша никогда не обретет надлежащую прочность.

Они попрощались, и Джаромо покинул здание Городской коллегии, отправившись в сопровождении своих рабов обратно в сторону Палатвира.

Все складывалось… неплохо. Если Киран не выдавал желаемое за действительное, и город выполнит свои обязательства, то триумфальное возвращение Лико обещало оказаться не столь обременительным как для казны, так и для самой семьи, чьи финансы эта война не пощадила. А если немного точнее — то не пощадили их упрямство, тупость и скупость Синклита, не желавшего и авлий выделить на покорение северных земель. Ну ничего. Очень скоро, когда старейшины осознают, какие богатства попали в руки Тайвишей и поддержавших их семей, они ещё начнут рвать собственные мантии и проклинать недальновидность. И Джаромо очень надеялся оказаться где-нибудь неподалеку, когда на них снизойдет это осознание.

В квартале благородных Великий логофет дошел до большого особняка, по размерам и убранству больше напоминавшего дворец, затерявшийся в роще фруктовых деревьев. Войдя в большие ворота, где его поклоном поприветствовали несколько охранников, он пошел по дороге, выложенной мраморными плитами с причудливым орнаментом, пока не оказался на большой крытой площадке, окружавшей огромный бассейн с искусственным водопадом, бившим из каменной головы ящера. По всему периметру ее окружали резные колонны, на которых висели маленькие серебряные фонарики. Всего через месяц или около того, когда на Кадиф опустится летняя жара, именно здесь, упившись вина и вкусив всех благ этого дома, будут догуливать, встречая рассвет, именитые гости. Знатные ларгесы, стратиги, жрецы, сановники, богатейшие купцы и владельцы ремесленных мастерских — все те, кто считал себя и считался в народе столпами этого города, а во многом и всего государства.

Для Великого логофета подобные собрания были скорее обязанностью, пусть и весьма приятной. Хотя Джаромо, в отличие от всех прочих, и не пил вина, зрелища, танцы, и, в первую очередь, общение доставляли ему несказанное удовольствие. К тому же такие приемы позволяли решить за вечер и пару неотложных дел. И по его глубокому убеждению, именно в атмосфере всеобщего пьянства, веселья и разгула, дела решались наиболее быстрым и непринужденным образом. А потому, он крайне редко их пропускал.

Внутри дворца его поприветствовали рабы со светлыми волосами, голубыми глазами и молочно-белой кожей — признаком происхождения из далеких асхельтанских племен, затерянных, где-то на далеком севере Калидорна. Такие невольники служили верным символом особого достатка хозяев дома — ведь они были крайне редки и строили просто баснословных денег. Во многом потому, что эти народы отличались крайним свободолюбием, предпочитая неволе смерть.

Пройдя по широкому коридору среди стройных рядов колонн, сановник оказался в просторном зале, где уже вовсю шло веселье. Среди ломившихся от всевозможных блюд столов, музыкантов, полуобнаженных танцовщиц, жонглеров, мистиков и гадалок, ходили, стояли и лежали самые важные и самые богатые люди этого города. Джаромо знал почти каждого из них, а потому пробирался к середине зала весьма долго — стараясь не обделить вниманием и ласковым словом ни одного из них.

Впрочем, подобный способ перемещения всегда окупался с троицей. За время своего путешествия в центр зала, Джаромо, среди прочего, узнал о скором повышении цен на шафран и слоновую кость, о том, что сильный на севере Малисанты род Двивишей набрал так много долгов, что даже принадлежавшие им общинные земли не смогут полностью покрыть размер суды, а влиятельные купеческие семьи из Латрии вновь перессорились между собой, отчего вино в этом году, скорее всего, сильно подешевеет. Но по-настоящему искреннюю улыбку у сановника вызвала новость, что некогда враждебный Тайвишам род Рейвишей, державший в своих руках почти всю работорговлю в провинциях Людесфене и Касилее, после захвата земель харвенов, готов на примирение и даже брак.

Дойдя до центра зала, Великий логофет уселся за резную лавку у одного из длинных столов, уставленных огромными золотыми блюдами, на которых лежали всевозможные мясные и рыбные яства. Прямо перед ним на широкой сцене актерская труппа начинала классическую тайларскую пьесу о похищении двенадцати дочерей у легендарного Джасурского царя Манхарато Кайди. Когда актеры вышли на сцену и объявили о представлении, весь зал затих, а гости поспешили занять свободные места.

Джаромо очень любил поставленную по этой легенде комедию, хотя и оригинал знал неплохо. Согласно старинному преданию, на заре Союза Тайларов, в городе Палтарне жил сын гончара Айдек, который оказался совершенно непригодным к семейному ремеслу, зато быстро прославился красноречием, хитроумием, и различными шалостями, что год от года становились все изощрение и опаснее. Так однажды он заявил, что боги послали ему видение, что под площадью народных собраний скрыт великий клад и убедил трижды её перекопать. В другой раз, прикинувшись жрецом, отменил Зимние мистерии, а однажды даже умудрился продать иноземному купцу Стеллу Основания, воздвигнутую в честь создания Союза.