— Теперь заслушаем показания других свидетелей, — объявил губернатор.

Они говорили по очереди.

— Я следил за сёсаканом-самой во время его расследования в городе, — сказал один из незнакомых Сано самураев. — Он допрашивал торговца Урабэ и проститутку Пеон, словно старался наказать за убийство варвара кого-либо из японцев, а не голландцев.

— Я следил за сёсаканом-самой до тюрьмы Нагасаки, где у него состоялся приватный разговор с одним из заключенных, который обратил его в христианскую веру, — заявил второй незнакомец.

Настала очередь последнего:

— Я наблюдал за встречей сёсакана-самы с настоятелем Лю Юнем. Сёсакан-сама предложил Лю Юню деньги за доставку в Японию китайских войск.

Сано восхитила эффективность действий агентов, хотя их ложь была приговором ему. Толстому стражнику поручили отвлекать его внимание от настоящих шпионов. И Сано попался на эту удочку. Как глупо!

Но самые страшные показания прозвучали из уст переводчика Исино и начальника Охиры.

— Я переводил разговор сёсакана-самы с капитаном голландского корабля, — сказал Исино. — Продовольствие, переданное сёсаканом-самой на корабль, было платой за оружие, которое он договорился купить у варваров. — Исино изобразил улыбку, но она уже не была ни смущенной, ни лукавой. — Еще я подслушивал под дверью во время его приватной беседы с доктором Хюйгенсом. Сёсакан-сама выразил желание заключить союз с голландцами. Если они помогут ему стать сёгуном, он предоставит им неограниченные торговые привилегии в торговле с Японией.

Начальник Охира говорил отстраненным, монотонным голосом:

— Я наблюдал благосклонное отношение сёсакана-самы к голландцам. Он обращается с ними с необоснованной любезностью и вообще, кажется, очень симпатизирует им. Уверяю вас, я старался изо всех сил не допустить подобного сближения, но он срывал все мои попытки.

— Теперь, когда мы выслушали все свидетельские показания против вас, сёсакан Сано, — сказал губернатор Нагаи, — можете выступить в свою защиту или признаться в преступлениях и сделать сеппуку, чтобы сохранить честь.

Из груди Сано вырвался хриплый горький смех.

— Я не стану ни в чем признаваться! Все показания сфабрикованы. Свидетели перевернули с ног на голову все, что я сделал или сказал. Этот суд не более чем фарс!

Нагаи мрачно покачал головой:

— Ваши слова зафиксированы в установленном порядке. Однако свидетельские показания, данные людьми, достойными доверия, подтверждают мое собственное мнение относительно вашей ничтожной личности и злых намерений. Вместо пути воина вы избрали путь предателя. Поэтому я обвиняю вас в измене по шести пунктам: организация контрабандной цепочки; использование расследования дела об убийстве в целях преследования подданных Японии; заговор с доктором Хюйгенсом в целях свержения правительства; снабжение провиантом голландского корабля в обмен на оружие; соглашение о китайской военной помощи, заключенное с настоятелем Лю Юнем; приверженность христианству.

Измена! Самое страшное бесчестье для самурая; оно карается смертью. Сано охватил ужас.

— Обвинения нелепы и совершенно беспочвенны. Меня оклеветали. Я невиновен!

Слишком поздно Сано понял, какой опасности подверг жизнь Хираты и свою, руководствуясь правилом сомневаться во всем, проявив расположение к голландцам, стремясь к истине и справедливости. Его действия отдали их во власть губернатора Нагаи, переводчика Исино и старшего чиновника Охиры. В Сано крепло убеждение, что один из них или все они занимаются контрабандой и подставили его, желая избежать последствий его разоблачений. Возможно, все это было запланировано заранее, с ведома канцлера Янагисавы. И снова Сано ощутил странную напряженность в отношениях между чиновниками Нагасаки. Не зря он подозревал, что они не хотят раскрывать убийство Яна Спаена. Не они ли покончили с Пеон и покушались на его жизнь?

— Однако поскольку вы занимаете высокую должность, — продолжал Нагаи, — вас нельзя заключить в тюрьму, подвергнуть пытке и приговорить к смерти немедленно. Для слушания вашего дела должен быть созван трибунал в составе судей из трех провинций. Чтобы собрать их в Нагасаки, нужно примерно три дня.

Сано представлял себе исход такого трибунала. Судьи, как и представители местных властей, несомненно, ставленники канцлера Янагисавы; честности и снисходительности ожидать от них бесполезно. Он уже ощущал тяжесть железных кандалов на руках и ногах; уже видел солдат, ведущих его к месту казни, слышал свист меча, отрубающего ему голову…

— Я не потреплю подобных игрищ! — воскликнул Сано.

— Да. Хорошо. — Губернатор Нагаи приподнял тяжелые плечи. — К сожалению, у вас нет выбора. И еще: я отстраняю вас от расследования убийства.

— Но у меня уже есть результаты, — возразил Сано. — Если капитан голландского корабля не получит голову убийцы Яна Спаена через два дня, он нападет на Нагасаки. Мне должны позволить…

Нагаи оборвал его:

— Вас это больше не должно волновать. Теперь предмет обсуждения — ваша участь. До начала заседания трибунала вы можете пользоваться свободой, как и каждый самурай, занимающий высокую должность. Но не вздумайте нарушать правила и не пытайтесь покинуть город. Мы будем пристально следить за вами.

Когда солдаты выводили Сано из зала, он обернулся и бросил последний гневный взгляд на Нагаи, Исино и Охиру:

— Вам это с рук не сойдет!

Дверь со стуком закрылась, отделив Сано от трех человек, которые отныне были его врагами и главными подозреваемыми в убийстве директора Спаена.

На рассвете Сано, сопровождаемый людьми Нагаи, вернулся домой, где обнаружил, что у его резиденции расположились солдаты. Другие солдаты ходили по коридорам дома; в приемной их командир выстроил испуганных слуг.

— Где Хирата? — рявкнул Сано. — Он был здесь? Говорите или все умрете!

Облегчение и тревога переполняли Сано, когда он спешил в свою спальню. Хирата все еще на свободе. Но долго ли это продолжится, и останется ли он в живых?

Сано думал о том, как поступить, чтобы избежать катастрофы. Он должен был прекратить расследование, получив признание Пеон, и забыть про таинственные огни. Ему не следовало подниматься на борт голландского корабля, встречаться с доктором Хюйгенсом и настоятелем Лю Юнем. У него не было никаких оснований считать, что дело всегда на первом месте! Теперь Сано сокрушался, что, уступив искушению, совершил поспешные действия. Однако, похоже, ему остается лишь продолжить начатое.

Сано схватил деревянный пропуск, который давал ему право доступа на Дэсиму. К счастью, пропуска не было при нем в момент ареста. Он не хотел рисковать тем, что его обвинят в измене за связи с варварами, но видел только один путь вывести себя и Хирату из-под удара: необходимо разгромить врагов, загнавших его в ловушку. Сано должен доказать трибуналу, что его мотивы были достойны, а расследование законно, так как он выявил контрабандистов, настоящих изменников, и убийцу Яна Спаена. Только в этом случае он вернет себе свободу и честь. Кроме того, Сано считал, что должен предотвратить угрозу войны. Теперь ему нужно снова допросить варваров с Дэсимы, недавно подозреваемых в убийстве Спаена и наверняка задействованных в контрабанде.