— Господин, господин! — Старый Сазан влетел в комнату. — Это правда, что вас и Хирату-сан обвинили в измене?

— Ложно обвинили, — уточнил Сано. Засовывая пропуск под плащ, он взглянул на Старого Сазана: — Если увидишь Хирата, скажи ему… — Чтобы он сдался и был казнен? Оказал сопротивление при аресте и был убит? Или бежал и жил как беглый преступник? — Скажи ему, чтобы он спрятался и молился.

Сано прошел на кухню, где быстро съел немного рисовых пампушек и сушеной рыбы и выпил воды, чтобы наполнить пустой желудок. Потом выехал верхом за ворота, надеясь уйти от тайной слежки.

Туманный алый диск солнца поднялся над городом словно боевой штандарт, окрашивая дома, улицы и толпы людей зловещим красноватым цветом. Дул теплый влажный ветер. Море, мрачное и бесцветное, покрылось барашками. На небе клубились темные штормовые тучи. В караулке Дэсимы Сано предъявил пропуск.

— Пропуск больше недействителен, — сказал стражник.

— По чьему приказу? — спросил Сано.

— Губернатора Нагаи.

Следовало ожидать, что губернатор закроет доступ на остров, с горечью подумал Сано. Нагаи не хочет, чтобы он собрал улики на тех, кто его обвиняет, и вернул себе доброе имя. Тут у Сано возник альтернативный план.

— Когда состоятся похороны директора Спаена? — осведомился он.

— Утром. В час змеи.

По традиции голландцы покинут остров и будут сопровождать своего умершего соотечественника на кладбище, дав, таким образом, Сано возможность выяснить, что известно о контрабанде заместителю директора де Графу и доктору Хюйгенсу. А пока беседа со старшим чиновником Охирой поможет выявить личности преступников, позволив Сано успокоить голландского капитана до наступления крайнего срока, назначенного на завтрашнее утро, и предотвратить военные действия.

* * *

Располагая полномочиями руководящего чиновника на Дэсиме, Охира отвечал также за соблюдение законов, поддержание порядка и разбирал гражданские споры на улице, которая вела к мосту, соединявшему остров с материком. Его штаб-квартира находилась в выходящем прямо на улицу доме возле ворот. Сано добрался туда в тот момент, когда хлынул дождь и поднялся ветер; тяжелые капли забарабанили по черепице крыш. Раскрылись зонты; прохожие заметались в поисках укрытия. Сано спешился и поставил коня под глубоким скатом крыши. Зарешеченные окна тянулись по всей длине оштукатуренной стены; дверь прикрывали синие занавеси с печатными гербами семьи Охира. Сано прошел вслед за двумя самураями, которые втащили внутрь какого-то простолюдина со связанными за спиной руками.

В полупустом кабинете пахло сыростью. Охира, с двумя сержантами по сторонам, сидел на коленях на возвышении за столом; перед ним расположилась группа горожан. Самураи бросили арестованного простолюдина на пол. Удивляясь стоическому спокойствию человека, сын которого ожидает казни, Сано тоже сел, наблюдая за происходящим. Дело явно было связано с мелкой уголовщиной, находившейся в компетенции Охиры.

— Что это за человек, и что он нарушил? — спросил Охира сержантов.

— Ёхэй, слуга с Дэсимы. Он пытался проникнуть на остров без пропуска.

Охира нахмурился:

— Что скажешь в свое оправдание, Ёхэй?

Слуга поклонился:

— Досточтимый начальник, у меня был пропуск, когда я уходил из дома. — У этого запуганного человека беспокойно бегали глаза. — Но когда я добрался до Дэсимы, пропуск исчез; видимо, я потерял его по дороге. Если бы я знал, то сразу пришел бы и доложил вам об исчезновении пропуска. Клянусь, я никогда не посмел бы пытаться проникнуть на остров.

Сано ожидал, что Охира, предупредив слугу, отпустит его и отошлет в канцелярию губернатора Нагаи за новым пропуском. Но старший чиновник нахмурился еще сильнее.

— Попытка проникновения на остров без пропуска — серьезное нарушение, — сурово сказал он. — В наказание тебя на весь день прикуют к воротам; твой позор станет предупреждением другим потенциальным преступникам. Прочь!

— Нет, пожалуйста, умоляю вас!

Слуга пал ниц перед начальником, но на каменном лице Охиры не дрогнул ни один мускул. Сержанты принесли из задней комнаты железные цепи и кандалы, надели их на руки и ноги слуги и потащили его на улицу. Сано заинтересовался, не личные ли проблемы Охиры побудили его к столь суровому наказанию за простую оплошность. Не вымещает ли начальник свой гнев на несчастном слуге — или же он и в самом деле выступает за жестокость правосудия, даже по отношению к собственному сыну?

Старший чиновник Охира повернулся к Сано и сразу замкнулся, словно его покрыла невидимая глазу броня.

— Очистите комнату и проследите, чтобы нас с сёсаканом-самой никто не беспокоил, — бросил он сержантам.

Пока сержанты выполняли приказ, Охира твердо смотрел на Сано.

— Я подумал бы, что вы медитируете, размышляя о своих ошибках и очищая душу, и готовитесь принять смерть, как положено истинному самураю. — В его голосе звучала неприкрытая враждебность. — На что вы надеялись, придя сюда?

— А как вы полагаете? — Сано подошел к возвышению; в нем вскипела ненависть к этому человеку, бросившему ему обвинения.

Когда же Сано поближе рассмотрел Охиру, в нем неожиданно пробудились жалость к нему и своего рода восхищение им. Пепельно-серая кожа так обтянула лицо Охиры, что на нем обозначалась каждая косточка. Под глазами залегли глубокие тени; он был так худ, что походил на скелет, задрапированный складками одежды. Охира, должно быть, мучительно переживает свалившееся на Киёси несчастье, но, как подобает настоящему самураю, продолжает исполнять свои обязанности. Сано заговорил более вежливо, чем намеревался:

— Мне хотелось бы узнать, почему вы сфабриковали против меня обвинение в измене.

Охира пристально посмотрел на него.

— Уверяю вас, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите, — сквозь зубы выдавил он. — Ваше обвинение нелепо, хотя преступники часто пытаются свалить на кого-нибудь вину за свои деяния. Не понимаю одного: как вам удалось впутать в это дело такого достойного, благородного молодого человека, как мой сын? Когда вы приехали в Нагасаки, я сразу понял, что возникнут проблемы. Но я недооценил степень вашей злонамеренности.

В Сано внезапно зародились сомнения. Вдруг Охира не связан с контрабандой и не имеет никакого отношения к убийствам директора Спаена и Пеон? Возможно, искренне веря, что Сано — злодей, поломавший жизнь Киёси, он жаждет мести. А губернатор Нагаи использует его стремление, чтобы подкрепить свидетельства против Сано. И Сано решил сменить тактику:

— Не думаю, что Киёси виновен. Сказав правду, вы, может быть, спасли бы его.

Охира встал и сошел с возвышения. Когда он направлялся к окну, его дряблые мышцы дрожали от напряжения.

— Киёси, конечно же, виновен. — Охира повернулся спиной к Сано и выглянул на улицу.

Под проливным дождем стоял, понурив голову от стыда, прикованный к воротам слуга. Осыпаемый насмешками людей, он пытался уворачиваться от лошадиного помета, которым швыряли в него проходившие шутники.