раз. И как-то непонятно сон ли это был или какой-то бред наяву. Я плохо помню, что было со мной теми ночами. Помню только, что в один из таких снов мы пообещали помочь друг другу — не знаю в чем и как — а утром, когда я проснулась, то обнаружила на постели грязные следы чьих-то лап и немножко крови на подушке — у меня была шея поцарапана или слегка покусана.

— Черт! Это плохо, моя милая, — я повернул ее личико к себе и покачал головой. — Ты понимаешь, как это плохо? Похоже, он получил от тебя, что хотел.

— Не совсем понимаю, о чем вы говорите, — вмешался Дереванш, который, увлекшись книгой, часть разговора пропустил, а часть вовсе не понял, потому что многие слова мы произносили по-русски.

Мне пришлось рассказать кенесийцу некоторые эпизоды из наших отношений с демоном (разумеется, о явлениях Варшпаграна к Аньке до ее гильдийской жизни, а также во время моих внебрачных игр с маркизой Оланс, я умолчал).

— Так и знал, что в историю с Сапожком впутаны демоны, — мрачно произнес архивариус. — Ой, плохи наши дела. Подозреваю, они все это начали. Выждали нужный исторический момент и тайну, покоившуюся веками, хитренько так сдвинули с мертвой точки. А раз демоны в этом запутаны, то пользы не будет никому: ни нашему королю Люпику, ни братству Копателей, ни нам с вами. Люди, как всегда, окажутся обманутыми, и разрешится все это самым досадным образом.

— Не паникуйте, Дереванш. Демоны бывают разными. Есть среди них откровенные сволочи, а есть так себе ребята, с которыми можно договориться и даже дружить. А разве мало в вашей истории случаев, когда маги заставляли на себя работать самых несговорчивых представителей нечистого рода? Эх, не ту вы книжку начали читать, — я ковырнул пальцем фолиант в руке библиотекаря. — Ведь среди книг виконта были и «Демоны Варивии». Думаю, это произведение сейчас более злободневно. Кстати, помните железную цепь среди вещиц Марга? Ну-ка, — я открыл сумку и, дотянувшись до сундучка, вытащил то, что искал.

Цепь была бы вполне обычной, вроде тех, на которых в Мильдии водят домашних пантер, но несколько длиннее и тоньше. Видно, что ей исполнилось не меньше, чем грехам человеческим: металл казался порядком истертым, с множеством вмятин, заглаженных зазубрен. Я присмотрелся лучше и увидел то, что ожидал: на каждом звене проступала аккуратная руна Хряп (всем известный знак оглушения и подчинения).

— Скажу вам ответственно, это цепь служит для пленения демонов. На вид она обычная, железная, ничем не примечательная, но на самом деле — штуковина из особого сплава и обладающая большой магической силой, — с бряцаньем взвесив ее в правой руке, заключил я. — Как вы думаете, господин архивариус, на кой хрен виконту нужна эта цепь и магические книги? И почему наш Аракос проявлял такой нездоровый интерес к темной магии в беседе с вами?

— Не знаю. Все это в голову не помещается, — кенесиец тупо глядел в лысоватый затылок кучера, словно намереваясь позаимствовать часть ума из его черепушки. Кучеру было все равно: он разморился на солнышке и уже клевал носом, доверив наше путешествие к Илорге лошадям.

— Неужто думаете, что копатели привлекли к поискам Сапожка кого-то из демонов? — встрепенулся Дереванш.

— Вполне может быть. Или им удалось пленить кого-то из потусторонней силы, или заключили с той силой какой-то договор. Только не думаю, что Варшпагран как-то связан с братством, — после глубоких раздумий произнес я. — Точно не на них он работает.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовалась Элсирика.

— А потому, что Варшпагран знал содержание Клочка Мертаруса. Он мне сам сказал об этом. И не соврал, потому что не стал даже разглядывать пергамент, когда он попался ему на глаза. А раз так, раз демоненыш знает текст из Клочка Мертаруса, то и братья копатели знали бы написанное на пергаменте, будь Варшпагран их сторонником. Понимаете, тогда бы братья не пытались заполучить свиток, а просто воспользовались бы знанием Варшпаграна.

— Верно, — согласился Дереванш.

— Это получается, что между демонами существуют некоторые разногласия? — предположила Рябинина, щурясь от яркого солнца.

— Между ними никогда не было согласия. Даже более того: каждый из них сам по себе, а если они дружат, то обязательно против кого-нибудь, — сообщил я Рябининой расхожую истину.

— Я имею в виду, разногласия в том, как обойтись с наследием Пелесоны.

— Скорее всего, так. Разделились на разные партии, и каждая желает наибольшую выгоду из этой истории выжать, — ответил я.

Так в тихой беседе, перешедшей постепенно из болезненной практической области в область теоретическую, мы достигли границы с Илией. На проверочном пункте, состоявшем из огромной желтой будки и примыкавшему к ней навесу, где толпилось много всякого люда, нас остановили на досмотр.

Бородатый капрал с двумя помощниками что-то долго вынюхивали возле нашей повозки, в то время как другие экипажи и грузовые телеги проезжали без всякого внимания пограничных надзирателей. Обойдя раза три вокруг нашего экипажа, заглянув под днище, в пустующий грузовой отсек и чуть ли не кобылам в попки, бородатый илиец указал на мою сумку:

— Это вот откройте.

— Может вам еще и карманы вывернуть? — возмутился я. — Почему свободно проезжает целый обоз? — я махнул в сторону вереницы телег, груженных бочками и корзинами.

— Потому что они в замок графа Конфуза Пико. У него большое празднество на днях, — флегматично объяснил мне один из помощников капрала. — У нас по этому обозу распоряжение есть. А по вам, господа, распоряжения нет.

— Смотрите, — взяв у Дереванша сумку, я открыл ее и наклонил ближе к любопытному носу илийца.

Он, посапывая от удовольствия, начал рыться в верхнем отсеке. Что капрал доберется до секретных отделений, я особо не переживал. К тому же, ни водка, ни пиво с «Пепси-колой», ни рижские шпроты с четырехместной палаткой или сотня других штуковин из моего багажа не числились в списке запрещенных товаров к ввозу в их королевство. Но тут я подумал, а не ищет ли это официальное и наглое лицо что-нибудь из шкатулки виконта Марга? Ведь голубиная почта между Илией и Кенесией считалась налаженной, и вполне возможно, что Аракос подсуетился так, что все пограничные посты соответствующим образом были оповещены.

— О! — негромко, но с чувством, восклицал капрал, натыкаясь то на будильник, то на экстравагантный «Поляроид» или еще какую-нибудь неведомую ему штуковину.

За две минуты ковыряний он успел навести возмутительный беспорядок в верхнем отсеке, и я решил, что пора это прекратить — просто сунуть ему взятку.

— Нате вам, — я протянул ему прошлогодний календарик с видом на Кремль, освещенный праздничным