– Знаешь, кто этот босяк, Стас? – спросил, не оборачиваясь, Седой, показывая пальцем на Мишку – пример для всех пионеров Советского Союза.

Мой конвоир, похожий на Кинг-Конга, промолчал. Но вора это не смутило.

– Это же Серега Шевкуненко! Ну что ты, не помнишь? «Артист»! «Шеф»!

Стас кивнул, давая понять, что вспомнил, о ком идет речь. Может, он немой?

– Я с ним во Владимире, на строгом покорешился, когда он пятый срок разматывал. И заметь, у него все ходки были – от звонка до звонка. Правильный пацан был… Прикинь, а тут он в пионерском галстуке детишек жизни учит!

Седой тяжело вздохнул и, расстроенно покачав головой, выключил телевизор.

– Положенцем был, чуть-чуть до законника не дотянул. Э-эх… Чего он с осетинами связался? Цику помнишь? Бизикашвили? Когда на Цику менты аркан накинули, Серегу через пару месяцев в подъезде и завалили.

Я, честно говоря, был в шоке. Сколько раз я с удовольствием смотрел эти фильмы, даже не подозревая, кем является в реальной жизни их главный герой? Как могло случиться, что талантливый мальчик из творческой семьи, который снимался со знаменитыми артистами, стал тем, кем он стал?

Но тут внимание вора переключилось на меня, и мысли о превратностях судьбы отечественных киноартистов отошли на второй план.

Минуту вор с интересом изучал меня, сложив в замок татуированные пальцы, но это был интерес энтомолога, изучающего необычное насекомое, перед тем как наколоть его на булавку и поместить в свой альбом.

– Ну здравствуй, – неожиданно мягко сказал Седой. – Будем знакомиться. Меня зовут Степан Анатольевич. А тебя как кличут?

Голос у вора был тихий и доброжелательный, что меня отнюдь не успокоило. Недаром говорят, что чем жестче человек, тем мягче у него голос.

– Максим.

Врать было глупо, мои настоящие документы лежали во внутреннем кармане пиджака.

– Максим, значит. – Степан Анатольевич улыбнулся, как будто услышал что-то приятное. – Ну присаживайся, Максим, будет у нас с тобой разговор серьезный.

Я присел на кожаный диван и потрогал набухающий синяк на скуле. Мой собеседник заметил мой жест и участливо спросил:

– Чегой-то у тебя с лицом?

– Ударился, – буркнул я в ответ.

– Осторожней надо быть, – пожурил меня заботливый Степан Анатольевич.

Затем наклонил голову набок и с усмешкой, от которой мороз прошел по коже, сказал:

– А я думал, ты умней.

– Где я вам дорогу перешел, Степан Анатольевич? – вежливо спросил я, решив наконец внести для себя ясность.

– «Эльдорадо», – коротко ответил Седой и впился в меня взглядом.

Хотя я и подозревал такой ответ, мне резко поплохело. Как?! Ведь все произошло не больше двух часов назад! Невероятно… По какой-то причине кто-то снова вернулся в магазин, проверил сейф, обнаружил пропажу, позвонил «крыше», и они за полчаса нашли меня? Как они вообще могли знать, кого и где искать? Такого просто не может быть! Но факт оставался фактом – вот я здесь, и мне нужно держать ответ.

Видимо, я не сумел удержать бушевавшую внутри меня бурю эмоций, и это отразилось на моем лице.

– О, как тебя передернуло, – удовлетворенно заметил Седой, откидываясь в кресле. – Ну, где твоя подельница?

– Кто?

Видимо, мое удивление было искренним, и человек с куполами на груди решил объяснить мне ситуацию более подробно. Скучным голосом Степан Анатольевич обрисовал последние события:

– Месяц назад некая Екатерина Иващенко, которой, как оказалось, в природе не существует, устроилась на работу в «Эльдорадо». Последнее время ее неоднократно видели с молодым человеком, с которым она, вне всякого сомнения, находилась в близких отношениях. Видели не только мои люди, но и одна из работниц по имени Вика. Так что не трать мое время, Максим, отрицая знакомство с Катериной. Тут отмазы не канают.

Я молчал, потому как крыть было нечем.

– А три дня назад, – продолжил Степан Анатольевич, не дождавшись от меня ответа, – эта воровайка увела из магазина чемоданчик с крупной суммой денег. Чемоданчик был мой. Пацанчик, который работает на меня и которому ты пару дней назад сломал нос, узнал тебя, когда ты сегодня гулял по Крещатику, как последний пижон. Он-то и позвонил Стасу. Пацанчик, кстати, во дворе тебя ждет и очень хочет с тобой пообщаться.

Я продолжал молчать, не зная, как себя вести. Слишком неожиданно и быстро изменились события.

Тут его терпению пришел конец, и он заорал:

– Где башли?! Где сто тысяч зеленых?!

Сто тысяч?! От сюрреализма ситуации у меня закружилась голова. Я обокрал «Эльдорадо», и меня поймали бандиты, «крышующие» этот ювелирный! Но предъявляли мне кражу, которую я не совершал!

– Степан Анатольевич, – сказал я со всей возможной убедительностью, на которую только был способен, – я не имею к похищению ваших денег никакого отношения.

Лицо преступного авторитета снова приняло скучающее выражение. Он мне не верил, и я не мог его в этом винить. Я бы тоже на его месте не поверил.

– Да, я встречался с Катей, но она обманула меня так же, как и вас. Ну, не так же, конечно…

– Ну что, как бык в загоне… – недовольно скривившись, перебил меня Седой. – Ты где живешь?

Одеревеневшими руками я вытащил паспорт и протянул его Степану Анатольевичу. Он пролистал его, небрежно бросил на стол и уткнулся в меня своим колючим взглядом:

– Львовский, значит? А что в Киеве делал?

– Отдохнуть приехал.

– Где жил?

– В гостинице.

Седой помолчал.

– А ты борзый. Не хочешь, значит, по-хорошему… – Он покачал головой и тихо добавил: – Стас.

Гора сзади надвинулась, и я понял, что мне кранты. Против лысого Стаса никакие приемы не помогут. Тут нужен пулемет или артиллерийское орудие, желательно крупного калибра. И тут раздался телефонный звонок. Седой выудил из кармана черных брюк маленький телефончик и, сощурившись, посмотрел, кто его беспокоит. Затем нажал кнопку:

– Да!.. Чего звонишь?.. Какие проблемы?

Он вскочил.

– Что?! Что значит – повязали?.. Какие это к херам собачьим профессионалы?! Нет, голубчик, это не они, это ты ответишь… Ты знаешь, какие серьезные люди заказ сделали?.. На кой ляд мне деньги обратно? Заказ должен быть выполнен! Ты где сейчас?.. Подъезжаешь?

Отключив связь, Седой виртуозно выругался на блатном жаргоне. Из его тирады я не понял ни одного слова. После чего, вспомнив обо мне, приказал:

– Стас! Запри этого умника в подвале, мы с ним потом разберемся.

Степан Анатольевич быстрым шагом вышел из комнаты, оставив меня наедине со шкафоподобным Стасом. Тот посмотрел сквозь меня и безликим голосом, который звучал, словно из бочки, сказал: