Последний квартал разбивался на две половины. В первые шесть недель четвертого квартала устанавливался камер-траур, при котором позволялось шелковое черное платье, на голову – белые флеровые уборы, белые веера и перчатки, а в следующие шесть недель полу-траур – черное шелковое платье, на голове кружева и черные ленты. Так же подробно расписывались детали одежды дам в зависимости от класса.

Мужчины также были обязаны носить определенную одежду, регламентируемую по Табели о рангах и кварталам установленного траура. В первом квартале особы 1-го и 2-го классов обязаны были облачаться в «кафтаны суконные без шишек с четырьмя пуговицами, обшитыми сукном. На камзолах пуговицы такие же до пояса».[407] Даже шпаги полагалось обшивать черным сукном. Мелких деталей не существовало, оговаривались чулки гарусные, башмаки замшевые, пряжки черные, рубашки без манжет, наперед завязанные галстуки. Подпадали под необходимость преображаться даже кареты и сани, которые следовало обить черной тканью без гербов, а шоры и хомуты надлежало использовать обшитыми черным. Чем выше чин особы, тем строже траур и тем более детально он был прописан. Но и домашние слуги не оставались без внимания: лакеев переодевали в черные ливреи без лент. Если в силу разных причин не удавалось полностью переодеть подданного, то хоть какая-то деталь туалета должна была иллюстрировать приобщенность к общей скорби. Даже ямщики были повязаны черными кушаками.[408]

Г. Виллевальде. Портрет императрицы Марии Александровны в трауре

Великая княгиня Елизавета Федоровна в трауре. Фото нач. XX в.

Свое трепетное отношение к церемониалу, при котором мелочей и второстепенных деталей просто не существовало, император Павел Петрович привил и своим потомкам. В XIX в. традиция особо оговаривать детали одежды для императрицы, придворных дам и простого люда была продолжена с установлением фасона, цвета, материала нарядов.

Три сестры – принцессы датские направо: королева Великобритании Александра, Российская императрица Мария Федоровна и герцогиня Кумберлендская Тира в трауре после смерти отца короля Дании Христиана IX

Российские императоры были людьми военными. Особые указания насчет формы одежды отдавались армии и гвардии. Например, на следующий день после смерти Николая I 19 февраля 1855 г. последовал именной указ нового императора Александра Николаевича, объявленный в приказе военного министра, о ношении всем войскам траура по случаю кончины императора Николая Павловича[409] и назначении глубокого траура. Для корректировки формы одежды 25 февраля 1855 г., еще до похорон отца, Александр II подписал еще один именной указ, также объявленный в приказе военного министра: «О снимании траура после погребения тела. императора Николая Павловича в те дни, в которые развод назначается в полной парадной форме».[410]

Подобные указы следовали и после кончины императрицы Александры Федоровны. Так, 22 октября 1860 г. появился указ «О порядке ношения траура генералам штаб и обер-офицерам по случаю кончины в Бозе почившей государыни императрицы Александры Федоровны»,[411] в котором были оговорены все детали униформы.

В XIX в. информация о виде траурной одежды доносилась до сведения публики через периодическую печать. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» в октябре 1860 г. в рубрике «Придворные известия» публиковала подробности смертельной болезни и кончины императрицы Александры Федоровны, умершей в окружении родных и близких, проявляя такие прекрасные свойства своей души, как кротость, смирение и твердость. Она благословила сына, детей, внуков, придворных дам и сановников. К ней по ее просьбе были допущены к целованию руки даже последние слуги. Траур был назначен на полгода, роспись деталей траурной одежды в публикации превышает по объему всю прочую информацию. Особое внимание уделялось траурной одежде новой действующей императрицы Марии Александровны, которая должна была носить в первом квартале «фланелевое платье с длинными рукавами, воротничок батистовый с широким рубцом, такие же плерезы. Шлейф черный, фланелевый в 4 аршина, который пристегивается к лифу платья. На голове убор – черный креповый чепчик, повязка черная креповая на черной тафте надевается особо, вуаль черный креповый короткий. Для церемонии такой же вуаль, покрывающий все платье, в 4 аршина. Обувь, перчатки, веера – черные».[412]

Такие приказы следовали в подобных случаях всегда. После смерти императрицы Марии Александровны последовал приказ от двора об обыкновенном глубоком трауре, и «столица оделась в глубокий траур»[413] – флаги, драпировки балконов: все было черным, на домах жители вывешивали траурный вензель усопшей.

Так как траур выражался не только в форме одежды, но и в ограничении увеселительных мероприятий, то сообщение об этом объявлялось народу. Иногда ограничения были достаточно строгими и распространялись не только на увеселительные, но и просто радостные мероприятия, например на венчания. Так, после смерти императрицы Анны Иоанновны 4 ноября 1740 г. появился указ, объявленный из Кабинета Синоду «О невенчании браков, от времени преставления ее императорского величества в течение четверти года».[414]

Наиболее важной составляющей театра власти, связанной с моментом подготовки и проведения похорон, было несколько перенесений тела монарха. Любое движение превращалось в особый акт действа, подготовка которого требовала знания опыта предыдущих событий подобного рода и написания нового сценария. На первом заседании одному из членов Печальной комиссии поручалось составить по прежним примерам основные церемониалы.[415] Это наиболее важная часть всего спектакля. Для церемониала необходимо движение, разработкой мизансцен занимались профессиональные церемониймейстеры.