* * *

В начале 1990-х гг. трое ученых – Терье Рёд-Ларсен[179] из Норвегии, Яир Хиршфельд[180] и Рон Пундак[181] из Израиля – начали прямые переговоры с членами ООП о перспективах заключения мира с Израилем. Эти переговоры проходили тайно[182] и прежде всего были направлены на определение плана дальнейших действий. Йоси Бейлин, к тому времени мой заместитель, узнал о переговорах по секретным каналам от Рёд-Ларсена и постоянно находился в курсе происходившего. Какое-то время мы получали мало информации, но к весне 1993 г. выяснили, что близкий друг Арафата, человек по имени Абу Ала[183], присоединился к мирным переговорам.

В предшествующие годы ООП была изгнана из Иордании[184], а затем из Ливана, что вынудило ее перенести штаб-квартиру в Тунис. По прошествии десятилетия, в течение которого она все дальше и дальше отдалялась от Газы и Западного берега, руководство ООП утратило связь с живущими там палестинцами. Когда организация начала терять влияние, ее руководство решилось на немыслимое: мир с Израилем мог стать единственным способом вернуть ей власть и влияние. Действительно, Абу Ала выразил гораздо большую готовность пойти на важнейшие уступки, необходимые для мирного урегулирования, чем мы предполагали. Нам передали, что он и его коллеги в переговорах с норвежцами озвучили несколько нестандартных идей, тем самым подтвердив мое предположение (вопреки переговорам в Вашингтоне), что ООП действительно стремится к миру.

– Мы должны вступить в диалог, – сказал я. – Мне нужно переговорить с Рабином.

Я считал, что переговоры следует проводить в несколько этапов, если мы хотим их успешного завершения. Начинать диалог, ожидая, что все вопросы будут решены сразу, значило бы рассчитывать на невозможное и неоправданное. Нашей целью был мир, но не его достижение в неосуществимом темпе. Я утверждал, что цель переговоров – определить перечень согласованных обеими сторонами принципов и намерений, которые одна сторона готова предложить другой. Для тех вопросов, которые мы согласуем, мы установим сроки реализации, а по оставшимся составим график дальнейших переговоров.

Мы с Рабином обсуждали наши намерения в рамках такого подхода. Без сомнения, мы должны были потребовать от ООП отказаться от террора и признать наше право на существование – и на существование в мире. Мы бы настаивали, что при любых обстоятельствах, связанных с возвращением земель, Израиль сохранит как свои исключительные возможности контролировать собственные границы, так и неоспоримое право защищать себя от угроз. В обмен на эти обязательства мы бы предложили постепенно вывести войска из сектора Газа и анклава Иерихона[185] на Западном берегу.

С нашей точки зрения, крайне важно было доставить Арафата из Туниса в Газу и создать Палестинский совет, который бы он попытался возглавить до проведения выборов под международным контролем. Мирный процесс мог бы начаться с ООП, однако для достижения мирного соглашения нам необходим был партнер, представляющий весь палестинский народ, а не отдельные его группы, которые выступали за все большее и большее насилие.

После нескольких наших встреч Рабин согласился двигаться дальше. Я пригласил Ави Гиля[186], руководителя моего аппарата, и Ури Савира[187], генерального директора МИД, в свою официальную резиденцию в Иерусалиме. Мы с Ави обсуждали ситуацию, когда приехал Ури.