— Марин, не тупи, а? — возмущает меня её смущение. — О чём ты вообще думаешь? Короче, план такой, — присаживаюсь я на краешек стола.

В конце концов, она же тоже девушка. Вот пусть и подскажет мне, закоренелому цинику, как сделать что-нибудь действительно романтичное.

Эх, гулять так гулять!

Ну вот что я ему могла ответить? Что я не конченая дура? Понимаю, что это фиктивный брачный контракт? Что зря старался? Зря наряжал в очки этого бутафорского юриста? Да первая же ссылка в поисковике популярно объяснила мне, что такое в России брачный контракт. И я, конечно, ждала исключительно защиты от имущественных притязаний. Но именно об этом там и не было ни слова.

В чём вообще тогда был смысл этого фарса? Зачем играть в эти непонятные игры? Мог бы как пещерный человек притащить меня в ЗАГС, поставить печать, а потом на плечо - и в койку. Если в этом смысл. Так нет.

Зачем растравил мне душу этими кольцами, платьем, безумными поцелуями в примерочных?

Зачем на какой-то дурацкий миг я поверила, что всё это могло быть по-настоящему?

Вынудила мужика жениться, взяла на «слабо», а теперь ещё требую соблюсти условности? Что-то я определённо разошлась не на шутку.

Но глухая, невыносимая печаль душит меня весь рабочий день.

Хоть и пытаюсь с головой погрузиться в документы. Хоть и приноровилась оставлять включённый в телефоне диктофон каждый раз, когда Надежде Андреевне нужно поговорить наедине.

Ничего в них не оказалось интересного, в тех разговорах. Личное. Её мама болеет, но Надежда Андреевна посочувствовала ей неискренне. «Нет, сегодня приехать не смогу, мам. Очень много работы. Может быть в субботу, - звучит в моих наушниках шуршание бумаг и холодный голос Наденьки, пока спускаюсь на склад, прослушивая запись. - Нет, замуж не собираюсь... Очень рада за неё... Третий сопливый спиногрыз - именно то, что сейчас нужно в однокомнатной квартире и на одну зарплату... Да, мам, конечно... Ну пусть свой туалет обклеит этими материнскими сертификатами. Ремонт-то ей всё равно сделать не на что...»

И в таком духе ещё минут десять. Удаляю без сожаления. И на душе становится ещё хуже: какая же она всё-таки злая и чёрствая, эта Наденька.

Только девчонки на складе немного поднимают мне настроение. Уж не знаю откуда они берут эти сплетни, но дружно рассказывают мне как орал на Надежду Андреевну Берг. А ещё, что она тоже предлагала ему выйти замуж. Подозреваю, что Ворона не так уж и любит свою начальницу. Раз информация из её кабинета разносится по всем этажам этого немаленького здания.

- Сказал, хоть волосок упадёт с твоей головы - и оторвёт ей руки, представляешь? - вручает мне пачку штрих-кодов, за которыми я и пришла, завскладом, пронырливая и жёсткая тётка в возрасте.

- Не представляю, - искренне удивляюсь я и замечаю, с каким интересом разглядывают меня теперь коллеги. Словно меня вдруг позолотой обсыпали. Ну как же, сам директор заступился! Знали бы они ещё, что... хотя о чём я? В таком коллективе сплетни разлетятся мигом: меняй фамилию не меняй. И хоть Виктория Берг, конечно, звучит, круче, но соображения у меня на этот счёт чисто практические: и сейчас свидетельство о браке нигде особо предъявлять не придётся, и после развода паспорт не менять. Всё моё при мне и никаких сложностей с документами на будущей работе.

- Ты там втягивайся быстрее, а то смотри, Надежда Андреевна не дура, - шепчет мне завскладом уже в коридоре. - Понимает, что дни её сочтены. Что всё равно её Берг уволит, раз уже и замену подыскал.

- Я на эту должность сгожусь вряд ли, - не понимаю, к чему она клонит.

- Ты, может, и не сгодишься, но ты там за ней следи. Она ведь постарается ему подгадить. Да и следы будет путать. Она тут, Вика, такое творит, чего никто не знает, - отводит меня под руку в сторонку завскладом и дожидается, пока коридор совсем опустеет. - Думаешь, мы торгуем настоящим бельём? Думаешь, покупаем его во Франциях да Италиях за евро?

- Но ведь там лейблы, всякие фирменные штуки, штрих-коды, наконец, - предъявляю я зажатую в руке пачку клеящихся бумажек в знак доказательства.

- Вот именно, что штрих-коды. Всё это заказывается, когда товар уже приходит. Из Китая. Бельё отдельно, вся эта упаковка с водяными знаками - отдельно. А здесь уже мы и фасуем, и клеем, и чего только не делаем.

- Но цены, - хлопаю я ресницами.

- Цены, - сокрушённо машет она рукой и подталкивает меня к лестнице. - Иди уже, цены. Думаешь зря там этот шухер в архиве? Всё, что надо и не надо, уничтожат. К тому времени как новый директор придёт, и комар носа не подточит, уверяю тебя.

- Так, может, Берг знает.

- Ага, - кивает она. - Он её по этим фабрикам возил. По итальянским. В Лондон на выставку. В Мадрид на распродажу или как там у них это называется. Вон магнитики у нас на холодильнике до сих пор висят с тех Мадридов. Спрашивается, зачем?

- Думаете, она его обманывает?

- А денежки себе в карман складывает, - шепчет она совсем уж тихо и прикладывает палец к губам.

Мимо пробегает продавец с местного магазина, а потом и Ворона с тирадой, что Надежда Андреевна заждалась, тянет меня наверх.

Негативной информации всё прибавляется. И изнанка этого бизнеса меня совсем не радует. Хочется бежать отсюда куда глаза глядят, и в то же время переживаю за Берга. Как ему вообще удаётся всё это контролировать и держать в руках? За всем следить, когда самым близким и то нельзя доверять.

Поэтому и держится он так одиноко. И вся его семья — два пушистых кролика.

Первый раз думаю о Берге как о хорошем человеке, которого я совсем не знаю.

Первый раз я ухожу минута в минуту по окончании рабочего времени.

Первый раз с Нового года слоняюсь по квартире, не находя себе места.

Как? Почему? Какого чёрта? Зачем вообще этот Берг что-то делает для меня? Я должна ему деньги. Я обязана ему своей безработицей. Я отдала ему девственность. Я выхожу за него замуж. Где-то среди всех этих утверждений должно быть что-то настоящее, что-то само звучащее не столь безумно, но объясняющее всё это безумие. Но как бы я ни старалась, я этого не нахожу.

Да, он мне нравится. Я просто умираю, когда он ко мне прикасается. Просто теряю и рассудок, и контроль, и ориентацию, и хладнокровие. И ясность ума, и достоинство, и сцепление с дорогой. И осторожность, и равновесие. Я теряюсь и сама. Плавясь, разрушаясь, погружаясь с головой в это чувство физического влечения, которому не могу противостоять рядом с ним. Только рядом с ним.

Он меня словно разбудил, лишив невинности. Но словно и наложил какую-то невидимую печать, заточил под себя. Нет, ещё не заточил. Я ещё только заготовка. И, кажется, понимаю, почему он так легко согласился на этот брак. Наверно, он чувствует себя немного творцом, лепя из меня женщину. Пробуждая, раскрывая, оттачивая на мне своё мастерство. Это ведь тоже сродни искусству: взять холодный металл, раскалить и выковать из него… что?