— Но вы не говорили, что послали за доктором! — Имоджен нагнулась, чтобы поднять с пола накидку, потом прижала ее к груди, как если бы этого хватило, чтобы закрыть порванное платье. — Поэтому Тристан уехал не простившись? Это он послал за доктором?

Графиня забрала у нее накидку.

— Не сердитесь на моего племянника, дорогая! Он очень беспокоится о вас. Если бы Тристан не сделал этого, я бы вызвала нашего семейного доктора. Вас непременно нужно осмотреть и обработать ваши раны!

— Мои раны не залечить целебными настойками и кровопусканием, леди Ладсторп! — вскричала Имоджен, осознавая, что ведет себя неразумно. Дворецкий и доктор уже стояли за стеной, и она почувствовала себя как в ловушке. — Умоляю, отправьте доктора восвояси!

Леди Ладсторп вырастила пятерых детей, поэтому знала, как справляться с капризами.

— Имоджен, будьте благоразумны! Вы должны позволить доктору осмотреть вас — ради вашего же собственного благополучия! Подумайте о родителях… и о Тристане! Он винит себя в том, что не защитил вас от Норгрейва!

Имоджен печально посмотрела на графиню.

— Тристан не несет ответственности за действия маркиза Норгрейва.

— Если рассуждать логически, то нет. Но они с племянником знают друг друга с детства, и неудивительно, что Тристан привык закрывать глаза на недостатки лучшего друга. Любовь и преданность ослепляют человека…

Но ровно до тех пор, пока порочность Норгрейва не стала настолько очевидной. Как это случилось сегодня…

Достаточно ли он разозлился, чтобы бросить другу вызов? Тристан проявил столько понимания и заботы с той секунды, когда нашел ее на полу в спальне своей матери! Имоджен и сейчас не могла поверить, что он ее покинул. Нет, конечно же, он в доме — пьет бренди в библиотеке своего дядюшки!

И она все-таки задала этот вопрос:

— Рут, где ваш племянник?

— Если бы я только знала!

Столь уклончивый ответ лишь укрепил Имоджен в ее подозрениях.

— Он пообещал вам вернуться, значит, так и будет. Он всегда держит слово. Но об этом мы поговорим позже, когда доктор сделает все, что нужно.

Имоджен смотрела на дверь с таким видом, будто ожидала увидеть на пороге Норгрейва. Потом она поежилась, словно от холода, и, к величайшему облегчению графини, кивнула.

Леди Ладсторп ободрила ее взглядом.

— Все будет хорошо, моя девочка! Вот увидите! Я останусь с вами, чтобы вы не чувствовали себя покинутой.

Имоджен расправила плечи. Тристан сказал, что она сильная. Значит, если она не может решиться на это ради себя, она сделает это ради него!

— Я буду вам очень признательна!

Тристан думал, что ему придется разыскивать Норгрейва полночи. На деле он посетил три места, где тот мог находиться, после чего методом подкупа прислуги добыл искомые сведения. Оказывается, маркиз снял несколько комнат в своем любимом мужском клубе «Акрополь», где он обычно предавался запрещенным удовольствиям и удовлетворял свои самые извращенные аппетиты.

Имя и еще несколько фунтов открыли Блекберну двери в закрытый клуб. Членства он не имел, но в свое время они с Норгрейвом часто заканчивали вечер именно тут. Он был юн, и сама атмосфера утонченного разврата, присущая заведению, побуждала к исследованию темных сторон своей натуры, а постоянные посетители охотно приобщались к забаве. На первых порах — азарт и любопытство, потом — неизбежное привыкание… Однако он нашел в себе силы покончить с этим видом разврата, в то время как Норгрейв погружался в сей мир все глубже.

Никто не обращал на Блекберна внимания, пока он шел вверх по лестнице. Норгрейв выбрал для себя самые роскошные апартаменты в клубе. Владельцу он сказал, что намеревается кое-что отпраздновать, и для компании выбрал трех местных проституток. Легко догадаться, отчего у бывшего друга герцога было такое приподнятое настроение.

Дверь он отпер запасным ключом, полученным от все того же хозяина заведения.

В апартаментах громко играла музыка. Похоже, маркиз и вправду был в прекрасном расположении духа. Он нанял музыкантов, которые исполняли веселую мелодию. Огромный стол был заставлен блюдами с разнообразной снедью и бутылками вина. Такое изобилие побудило нескольких постоянных членов клуба присоединиться к пиршеству. Тристан насчитал как минимум восемь полуодетых женщин и четверых мужчин, но знакомых среди них не оказалось.

Девица с оголенной грудью, пошатываясь, направилась к нему.

— Здр-р-равствуй! А я тебя н-не знаю… Да ты красавчик! — пробормотала она с пьяной улыбкой. — Кр-ровать занята, но тут есть укр-ромное местечко…

Девица явно перебрала вина. Тристан отвел ее жадную руку от своего гульфика и галантно поцеловал, чтобы не обидеть даму.

— Мне нужно уладить одно дело. Почему бы тебе не подождать меня в укромном местечке?

Женщина едва стояла на ногах. Если повезет, через пять минут она забудет о нем и уснет.

— П-придется заплатить, красавчик, но ты не пож-жалеешь!

— Я редко жалею о том, что делаю, — пробормотал он себе под нос, но его пьяная соблазнительница уже ковыляла к «укромному местечку».

Тристан подошел к двустворчатой двери, которая могла вести только в спальню, открыл одну створку и вошел. Совершенно голый Норгрейв стоял возле кровати спиной ко входу. Женщины почти не было видно, однако Тристан сразу понял, что маркиз делит с кем-то свое удовольствие. И действительно, на постели лицом вниз лежала девица, и ее задок сотрясался от ритмичных движений мужчины. Тристан закрыл за собой дверь и увидел еще двух девиц. Одна, в легкой нательной сорочке, полулежала на длинной софе, и меж ее бедер сновала головка третьей — ее подружки-брюнетки.

Женщина на софе, взглянув на Тристана, улыбнулась.

— Милорд, вы не говорили, что пригласили друга!

Норгрейв оглянулся и, не замедляя ритма, промолвил:

— Блекберн, не знал, что ты уже в городе. Присоединяйся!

Бесстыдство маркиза произвело на Тристана меньшее впечатление, чем отвратительный шрам у него на щеке. Он вспомнил, сколько крови было на платье Имоджен и на кровати, вспомнил рану у нее на ладошке. Она не приняла насилие с покорностью, Норгрейв не ушел невредимым. Хирургу пришлось наложить швы на то место, где порез оказался наиболее глубоким. Половина лица Норгрейва распухла и приобрела нездоровый цвет, поэтому оставался шанс, что инфекция избавит герцога от необходимости убивать хладнокровного мерзавца.

Его бывший друг испустил рычание, и плечи маркиза, дрогнув, поникли, когда его семя исторглось в женщину. В который раз Тристан задумался о том, как нагло и безответственно ведет себя Норгрейв. Сколько бастардов он зачал? Мысль, что Имоджен тоже может носить в своем лоне порождение этого негодяя, наполнила его яростью.