— Если подумать, его жертва мне действительно приятна. Арес убил столько моих почитателей, — задумчиво проговорил Зевс, нахмурившись. — Кратос демонстрирует свой истинный характер.

— Значит, человек в клетке был слугой Ареса?

Громовержец ничего не ответил, но Афина слишком хорошо знала своего отца. Стало быть, Арес послал в храм Пандоры своего прислужника. Замыслы брата, как выясняется, гораздо честолюбивее, чем она представляла себе. Да, он хочет уничтожить Афины, но присутствие его человека в храме лишний раз доказывает, что заносчивость Ареса взлетела до самого Олимпа. Бог получил бы огромную власть благодаря ящику Пандоры, но только афинский оракул увидела, что он дает возможность сокрушить бога. Нельзя, чтобы Арес узнал этот секрет раньше, чем придет момент, когда Кратоса будет уже не остановить. Афине казалось, что при всем своем проворстве и ловкости спартанец продвигается слишком медленно.

— Твой смертный держится достойно. Видела это? — Зевс подозвал ее к себе, чтобы вместе посмотреть, как Кратос проходит одну за другой хитроумнейшие смертельные ловушки. — У него талант, — заметил бог, задумчиво глядя в чашу. — Жаль, что с ним случаются приступы умопомрачения. Эти ужасные видения — просто удивительно, как ему удается столь долго их выдерживать.

— Он надеется на избавление. Отец, мы это обсуждали, помнишь? Ты сам тогда сказал, что если Кратос пройдет испытание, его грехи будут прощены. А прощение освободит его от кошмаров, разве нет?

Зевс сделал неопределенный жест, увлеченно наблюдая за тем, как спартанец крошит очередной отряд живых мертвецов, горгон и минотавров сначала выкованными в Аиде огромными клинками, а потом мечом, что подарила ему Артемида.

— Целую вечность так не развлекался!

— Отец, я о кошмарах Кратоса… Их…

— Смотри, смотри! — Громовержец снова указал на чашу, и Афина поняла, что ответа насчет судьбы Кратоса не получит.

«Моего Кратоса», как она теперь мысленно называла его.

Вскоре богиня, как и отец, увлеклась развернувшейся битвой и больше не проронила ни слова.

Стоило Кратосу переступить порог, как дверь за ним захлопнулась. Он уже привык чувствовать себя пленником в храме Пандоры — архитектор был чертовски изобретателен, — но на сей раз в нем закипела ярость. Обманут! Он снова в кольцевом коридоре, с которого начал! Неужели все усилия впустую? Спартанец в гневе ударил кулаком по стене и отступил в замешательстве — перед ним открылся проход в следующий коридор. Стены здесь были более округлые, а значит, он приближался к центру храма. Осознав, что испытание движется к завершению, Кратос мигом успокоился и вошел в открывшуюся дверь, которая, по обыкновению, сразу же захлопнулась за ним.

Этот коридор ничем, кроме изгиба стен, не отличался от предыдущего. Кратос принялся обдумывать всевозможные способы найти ящик Пандоры. Он чувствовал, что уже близок к цели. Потом почувствовал кое-что еще: дрожь под ногами.

Обернувшись, спартанец увидел, как ему навстречу сначала медленно, потом все быстрее движется огромный, от стены до стены, каток. Быстро сообразив, что этакую махину ему остановить не под силу, Кратос пустился бежать.

По обеим стенам коридора он заметил деревянные лестницы, которые манили, обещая легкое спасение. Но беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: это ловушки. Как только человек взберется повыше, ступени сломаются и каток тут же раздавит упавшего.

Кратос рассудил, что из замкнутого круга, в котором он оказался, обязательно должен быть выход. С какой стати сомневаться в обещании архитектора, высеченном в камне перед входом в храм? Подбежав к лестнице, он вскочил на нижнюю ступень, и каток лишь содрал с его руки лоскут кожи. Спартанец посмотрел наверх, но подниматься дальше не решился, а вместо этого засек время — ровно через минуту каток опять со скрежетом пронесся мимо.

Спрыгнув на землю и устремившись следом, Кратос по-прежнему не находил выхода. Нельзя было отставать ни на шаг, иначе каток, неумолимо приближаясь со спины, в конце концов просто раздавит его. Взбежав по каменным ступеням на внутреннюю стену, он обнаружил в центре круга большой бассейн с водой, но интуиция говорила, что его путь лежит не там. В противоположном конце коридора виднелся перекидной мост, исчезавший в центре храма.

Добраться туда было непросто — Кратос подозревал, что ступени, которые вели к мосту из коридора, наверняка окажутся такими же ненадежными, как и остальные деревянные лестницы. Снова рядом прогремел каток — спартанец хитро улыбнулся и, когда смертоносное орудие вернулось, перескочил на него.

К вращающемуся камню под ногами требовалось приноровиться. Лишь когда каток сделал полный круг, Кратос перебрался на его край и, поравнявшись с перекидным мостом, прыгнул. Но как ни сильны были его ноги, спартанец не смог дотянуться до моста. Падая, он в отчаянии ухватился за деревянную лестницу и убедился в своей правоте: ловушка! Ступени обрушились под его тяжестью.

Кратос мгновенно выхватил из-за спины клинок Хаоса и швырнул его вверх — конец меча воткнулся в каменную стену. Пролетев еще пяток локтей, спартанец повис на прикованной к запястью цепи, затем уперся в стену ногами и стал подниматься. Каток возвращался, причем быстрее, чем раньше. Одним могучим рывком Кратос перенесся на перекидной мост буквально за долю секунды до того, как грохочущий колосс промчался мимо.

Миновав мост, спартанец свернул в туннель, который длинной вереницей ступеней вел вверх. Дуновение ветра подсказало, что Кратос движется из храма. Он замедлил шаг, затем остановился, пытаясь понять, могли не заметить другой выход из кольцевого коридора, который бы вел в глубь храма. В следующий миг всякая надежда на возвращение растаяла. Наверху раздался оглушительный рев. В тускло освещенном туннеле, размахивая мечом, показался мертвый легионер. Повернуться спиной к нечисти для Кратоса было немыслимо.

Он бросился вверх по ступенькам, создав перед собой смертельную завесу из вращающихся клинков Хаоса. Наткнувшись на длинный меч легионера, клинки отскочили. Мертвец нанес удар снизу, метя Кратосу в грудь, но тот ловко увернулся. Новая атака легионера сопровождалась отвратительными криками. Яростно отбиваясь, спартанец понемногу вытеснил его из туннеля на открытое пространство. На широкой площади не было ничего, кроме огромного ящика, вдвое превышавшего его по высоте. Сердце Кратоса екнуло — неужели это ящик Пандоры? Он усилил натиск, однако живой мертвец оказался храбрым противником, хитрым, быстрым и даже смертельно опасным — спартанец понял это, когда легионер рассек ему ногу и, зацепившись за наголенник, повалил на землю.

Зазубренный меч застрял в бронзовых доспехах, что позволило Кратосу развернуться, с силой наступить на вражеский клинок и обезоружить легионера. Спартанец вскочил на ноги — меч все еще торчал из его наголенника — и едва успел защититься клинками Хаоса от яростных ударов костлявых кулаков и бронированных локтей. Мертвец норовил выпотрошить Кратоса прикрепленными к локтям длинными шипами, но тот ловко ушел от удара, получив лишь кровавую царапину на животе.