Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В изложении Иордана, вся эта драматическая история выглядит несколько иначе. Хотя, пожалуй, даже любопытнее и интереснее. Вестготы, еще до нападения гуннов на остготов, «следуя какому-то своему намерению», отделились от них и проживали в «западных областях», в «Гесперийских странах». В то время как остготы, после смерти Германариха подчиненные власти гуннов, «остались в той же (прежней — В.А.) стране (Скифии-Причерноморье — В.А.)». Однако Амал Винитарий «удержал все знаки своего господствования» и, освобождаясь из-под власти гуннов, двинул войско в пределы антов (этноним этих предполагаемых праславян, сближаемых некоторыми авторами с венедами-вендами, имеет в иранских языках значение «жители окраин» — В.А.). Но в первом сражении был антами побежден. В дальнейшем Винитарий (чье происхождение «Гетика» возводит, через его отца Валараванса, к родному брату Германариха — Вультвульфу, или Вультульфу, приходившемуся таким образом, по Иордану, дедом Винитарию), «действуя решительнее, для устрашения», распял царя антов Божа с сыновьями и с семьюдесятью антскими старейшинами. Царь гуннов Баламбер, не стерпев этого (видимо, анты к описываемому времени были подчинены гуннскому владыке или зависели от племенного союза, возглавляемого гуннами), призвав на помощь Гезимунда (внука Германариха), сына великого Гунимунда (сына Германариха), повел войска на Винитария. Иными словами, гуннский царь выступил при поддержке одних готов против других готов. Впоследствии эта история будет повторяться с завидным постоянством. Баламбер дал войску Винитария три сражения, в которых Винитарий бился не только с гуннами (и, надо думать, аланами), но и со своими ближайшими готскими родственниками. В первых двух сражениях победил Винитарий. Но в третьей битве Баламбер, «подкравшись к реке Эрак» (?), собственноручно пущенной стрелой смертельно ранил Винитария в голову. И, «появ» себе в жены племянницу убитого им Винитария, Вадамерку, стал властвовать над племенем готов, полностью покоренным теперь «видимыми бесами» (как именовали гуннских нехристей богобоязненные христианские античные хронисты).
Следует заметить, что все это способствовало снижению напряженности, характерной для периода военных столкновений гуннов с готами. Гунны не только влияли на готов, но и попадали, в свою очередь, под готское (как и под алано-сарматское) влияние. Эдред Торссон считает крайне вероятным, что определенные готские кланы или семьи заключали с гуннскими кланами брачные союзы, поскольку не только готский царский род Амалов, но и многие другие известные готские роды процветали под гуннским «господством». Да и личные имена гуннов свидетельствуют об их восприимчивости к готскому влиянию. Как указывает в своей книге «История и культура гуннов» профессор Калифорнийского университета Отто Й. Менхен-Хельфен, «удивительно большой процент» гуннских имен имел германское и иранское происхождение. Германским (а именно — готским) было и имя (или прозвище) самого знаменитого гуннского царя — Аттила. «Атта» по-готски означает «отец».
Христианская молитва «Отче наш», переведенная епископом Вульфилой, начинается по-готски со слов «Атта унсар». Добавление к корню «атта-» уменьшительного суффикса «-ила» дало диминутив «Аттила» («Батюшка» — традиционный эпитет царя у нас в России, на бывших готских землях). Готские имена, по Менхен-Хельфену, носили и другие высокопоставленные гунны из окружения «царя-батюшки» Аттилы — Эдекон, Лаударик, Онегесий, Рагнарис, да и царь гуннов Руга (Роас, или же Ругила), убитый молнией на подступах к Константинополю (что спасло Второй Рим от разграбления гуннскими «кентаврами»).
Из версии событий, изложенной в «Гетике», не ясно, почему сына Германариха тоже звали Гунимундом. Ведь Германарих-то был не гунном, а готом, и гуннских жен у него, насколько нам известно, не было. Да и не успел бы он, даже при самых благоприятных обстоятельствах, зачать с гуннкой сына и вырастить его. К тому же известен другой Гунимунд — царь германцев-гепидов, разгромленный лангобардами Альбоина, также не имевший, вроде бы, гуннских корней. Впрочем, довольно об этом «белом пятне истории» …
Но все ли готы были оттеснены гуннами на римские земли или в Тавриду? Или же часть их, возглавляемая князьями из рода Амалов, смогла, вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам, удержаться на берегах Данапра-Борисфена? И, возможно, дожить до основания «империи Рюриковичей»?
В своем первом историческом сочинении, опубликованном в 1841 г., крупнейший историк дореволюционной России С.М. Соловьев, рассуждая о призвании варягов, писал: «…власть у славян должна была явиться извне. Разумеется, что не к скотоподобным финнам (извиняемся перед уважаемым читателем, могущим, чего доброго, заподозрить нас в отсутствии политкорректности, но так написано у глубокоуважаемого Сергея Михайловича! — В.А.) должны были обратиться славяне с просьбою о власти, а к смелым морским королям Скандинавии, которые (будучи большей частью изгнанниками из своего отечества или удалившись из него по недостатку владений, следовательно, будучи безродными скитальцами, коих жизнь и слава зависели от их личных достоинств, т. е. храбрости и силы — единственных достоинств того времени) пришлись как нельзя лучше к славянам, также безродной смеси от племен всего мира. Вероятно, старики славянские еще помнили то славное время, когда все эти смешанные племена повиновались одному вождю из племени готфов (готов — В.А.), знаменитому Эрманарику» («Феософический взгляд на историю России»).
Уважаемый читатель, разумеется, не забыл, что, вследствие «перекрестных» браков остготские Амалы оказались и во главе вестготов. Даже если это было родство по материнской линии, род Амалов, как наиболее знатный, имел в глазах вестготов-тервингов («древлян») не меньший вес, чем в глазах готов восточных.
Автор «Повести временных лет» (не будем называть его «Нестором-летописцем», ибо таковым его сегодня уже мало кто считает) упоминает лесовиков-древлян с их князем «Малом», как убийц киевского князя Игоря (Ингвара) Старого, считающегося сыном Рюрика-Рорика Ютландского. Вдова убитого — Ольга (Хельга, т. е. «Святая») изощренно мстит «тервингам», дважды убивая послов «Мала», сватающегося к ней, и разоряет древлянский «стольный град» (Ис-) Коростень (по-готски: hro: th+sten, т. е. «Красный камень», как верно подметил В.Б. Егоров в своем исследовании