Т. е. их брачные обычаи, не укладывавшиеся в представления автора ПВЛ, возможно, включали в себя браки между кровными родственниками. Браки между братьями и сестрами практиковались в свое время и у северных германцев, особенно в среде высшей знати (кровосмесительный, с нашей точки зрения, брачный союз Сигмунда со своей сестрой Сигню в «Саге о Вёльсунгах»). Темна вода во облацех…

После смерти Свято-Слава — Хельгу-Рюрика — вспыхнула смута (в ходе которой важную роль сыграл соратник Игоря Старого и Святослава воевода Свенельд, натравивший, мстя за своего сына Люта, или Льота, убитого Рюриковичем Олегом Игоревичем, последнего на другого Рюриковича — Ярополка Игоревича, спровоцировав братоубийственную войну и расчистив путь к власти над Киевом потомку Амалов — Владимиру Святославовичу (Святославичу). Этот самый Владимир, сын (А)Малуши-(А)Малфреды, дочери (А)Мала-(А)Малко-(А)Малфреда Сильного (в крещении — Ильи), и пришел, с помощью Свенельда, к власти в Киеве.

В действительности сына Святослава Киевского от (А)мал(а)фриды звали, очевидно, все-таки не Владимир, а Вал(ь)дамер. Слово «вал(ь) д» (wald) в готском языке означает «великий», «славный», а слово «мер(с)» (mers) — «известный» («знатный», «знаменитый»", «именитый»). В доказательство можно указать на то, что в древнерусских летописях имя сына Святослава Киевского писалось всегда через «е» — Владимер (др. русск. Володимер), что соответствует готскому и вообще германскому варианту имени Вал(ь)демер-Вал(ь)демар (в аналогичных готских и вообще германских именах «е» часто чередовалось с «а», например: Германарих-Герменериг, Теодемер-Теодемар и т. д.).

Возможно, Свенельд был сородичем и потомком упоминавшейся выше Свенильды-Сунильды, возлюбленной царя Германариха, за измену растерзанной или затоптанной конями по его приказу. Но Свенельд(ы) — Свенильд(ы) давно уже забыл(и) о своем происхождении от родичей Свенильды, воспринимая себя, да и других потомков росомонов времен Германариха как «часть коллективного наследия» древнего готского племенного союза с центром в Данпарстадире.

О Малфреде (Амалфреде) Сильном известно, что он входил в ближайшее окружение Владимира-Валдамера-Вал(ь)демара Святославича (Хельгурюриковича). И, по мнению Горюнкова, «изучение противоречий в древнейших документах по истории Киево-Печерской лавры позволяет думать», что роль Малфреда-Ильи в истории основания монастыря этими документами замалчивается. Взять хотя бы такой «черниговский аспект» в биографии «ЛЮБЕЧАНИНА (выделено нами — В.А.) Антония», как закладка им под Черниговом пещерного монастыря и церкви во имя пророка Илии. Основной же момент замалчивания летописями и церковной литературой личности Малфреда-Ильи, по Горюнкову, заключалась в его оппозиционности «ромейской» православной (к тому времени уже давно) Константинопольской патриархии. А именно — в арианском, еретическом, характере его христианства. Так объясняется сказка об Илье (опубликованная в «Очерках» Всеволода Федоровича Миллера), где он изображен покаявшимся в конце жизни «разбойником». В антиарианском сочинении Кирилла Туровского II половины XII в. «Слово на (собор — В.А.) святых отец 318» сам ересиарх Арий характеризуется как «необратный разбойниче», т. е. «необратимо отпавший от (православной) церкви раскольник». Именно таких «разбойников» (а не грабителей и душегубов) долго отказывался казнить смертью Владимир Святой, потомок ариан-Амалов как по отцу, так и по матери (в официальной истории крещения Ольги-(А)Мальдиты в Царьграде «от грек», т. е. кафоликов, тоже не все ясно), пока православные священнослужители из Второго Рима не убедили его проявить «необходимую твердость». Возможно, и сам князь Владимир был, до принятия крещения по православному обряду во взятом им «ромейском» городи Корсуни, т. е. Херсонесе Таврическом (скорее всего, отпавшем от Ромейской василии и возвращенной Владимиром империи «ромеев» в качестве «вена, т. е. выкупа за невесту — обещанную ему в законные супруги православную греческую царевну Анну, сестру императора Василия II, прозванного впоследствии «Болгаробойцей» за массовое ослепление захваченных им, не без содействия присланного князем Владимиром, по условиям брачного договора, в состав имперской армии вспомогательного воинского контингента, болгарских военнопленных), не язычником-идолопоклонником, а арианином.

В качестве дополнительного аргумента в пользу данной версии можно указать на одно «темное» место в «Повести временных лет».

В ПВЛ в статье под 988 г. в рассказе о крещении Руси Владимиром Святым приведен именно арианский символ веры.

Цитата:

«Когда же Владимира крестили и научили его вере христианской, сказали ему так: «Пусть никакие еретики не прельстят тебя, но веруй, говоря так: "Верую во единого Бога Отца вседержителя, творца неба и земли" — и до конца этот символ веры. И еще: "Верую во единого Бога Отца нерожденного и во единого Сына рожденного, в единый Святой Дух, исходящий: три совершенных естества, мысленных, разделяемых по числу и естеством, но не в божественной сущности; ибо разделяется < Бог> нераздельно и соединяется без смешения. Отец, Бог Отец, вечно существующий, пребывает в отцовстве, нерожденный, безначальный, начало и первопричина всему, только нерождением своим старший, чем Сын и Дух; от него же рождается Сын прежде всех времен, Дух же Святой исходит вне времени и вне тела; вместе есть Отец, вместе Сын, вместе и Дух Святой. Сын же подобосущен Отцу и безначален, только рождением отличаясь от Отца и Духа. Дух же пресвятой подобосущен Отцу и Сыну и вечно сосуществует с ними. Ибо Отцу отцовство, Сыну сыновство, Святому же Духу исхождение. Ни Отец переходит в Сына или Духа, ни Сын в Отца или в Духа, ни Дух в Сына или в Отца: ибо неизменные их свойства. Не три бога, но один Бог, так как божество едино в трех лицах. Желанием же Отца и Духа спасти свое творение, не изменяя людского семени, сошло и вошло, как божественное семя, в девичье ложе пречистое и приняло плоть одушевленную, словесную и умную, прежде не бывшую, и явился Бог воплощенный, родился неизреченным путем, сохранив нерушимым девство матери, не претерпев ни смятения, ни смешения, ни изменения, а оставшись как был, и став каким не был, приняв вид рабский — на самом деле, а не в воображении, всем, кроме греха, явившись подобен нам <людям> … По своей воле родился, по своей воле почувствовал голод, по своей воле почувствовал жажду, по своей воле печалился, по своей воле устрашился, по своей воле умер — умер на самом деле, а не в воображении; все свойственные человеческой природе, неподдельные мучения пережил. Когда же был распят и вкусил смерти безгрешный, — воскрес в собственном теле, не зная тления, взошел на небеса, и сел справа от Отца, и придет вновь со славою судить живых и мертвых; как вознесся со своей плотью, так и сойдет. Исповедую же и едино крещение водою и духом, приступаю к пречистым тайнам, верую воистину в тело и кровь, принимаю церковные предания и поклоняюсь пречестным иконам, поклоняюсь пречестному дереву и кресту, и всякому кресту, святым мощам и священным сосудам. Верую и в семь соборов святых отцов, из которых первый был в Никее