Батон остановился у входа, заглянул внутрь. Ну и темнота, хоть глаз выколи. Раньше дождь накрапывал, а тут – как даст, словно небо прорвало. Дождь и загнал Батона внутрь дома. Он перешагнул порог – здесь было тепло и сухо, только сильно воняло. Внезапно Батон услышал быстрые шаги сзади… оглянулся…

1919 год, август

– Как же так, Настя, – разволновался Стрижак, когда Анастасия прибежала в лагерь и рассказала, что случилось на речке. – Я думал, на тебе надежно…

– Коленька, я сама так думала, но колье украли, – всхлипнула Анастасия, упав ему на грудь. – Кто-то передавил мне сонную артерию, я упала… Пришла в себя… а колье нет. А лежала в беспамятстве недолго… всего, наверное, с минуту…

– Ну-ну, будет, – гладил он ее по плечам и спине. – Найдем. Лушка с тобой была?

– Да. Я подождала, пока она не уйдет… Сколько раз так делала…

– Ладно, Настенька, не горюй. Виду не подавай, пущай при ней хранится, никуда твое колье не денется. А настанет час, я сам возьмусь за Лушку. Она мне не только колье отдаст… Ух и сука! И вот еще что, Настенька… ежели со мной чего случится…

– Не говори так!

– Настя, всякое бывает. Так вот, у меня в казакине за подкладкой зашито кой-чего. И знай, у Кочуры мешок с золотом, что мы у махновцев отбили, там и моя часть имеется. Ну, чего ты сразу в слезы? Это я так…

– Коленька, не пугай меня… – Она провела ладонью по его щеке, поцеловала в губы. – Без тебя мне ничего не нужно… ничего…

Лушка вела себя так, словно ни в чем не виновата. И Анастасия старалась не изменить к ней своего отношения, хотя теперь с трудом переносила присутствие хитрой бабы Кочуры. А тот все косился на Анастасию, раздевал глазами. Лушку не терзала ревность, она, кажется, присмотрела себе мужика из вновь прибывших в банду, заигрывала с ним. А может, дразнила Мартына. Только однажды ему надоели заигрывания Лушки с мужиками, и он, подвыпив, залепил ей оплеуху, после чего она вообще отлучила его от тела. Тут уж Кочура ничего сделать не мог: в банде царило равноправие и каждый бандит имел виды на Лушку, поэтому они скопом встали бы на ее защиту. А Николка все думал, где она держит колье, и в конце концов решил, что на шее носит, как Анастасия. Однажды вечером он шепнул Анастасии, чтоб пошарила в вещах Лушки на всякий случай, а сам он ее отвлечет.

– Как ты ее отвлечешь? – забеспокоилась она.

– Это уж мое дело… – хмыкнул Николка.

– Николай, – свела она брови в одну линию, – если тебе нравится Лушка, то так и скажи. Незачем меня обманывать.

– Ох, и дуреха ты, Настя, – рассмеялся Стрижак, обнимая ее. – Ну, сама подумай, разве ж Лушка сравнима с тобой?

Он вышагивал кругами вокруг бойкой бабенки, та прекрасно поняла намеки и была не прочь попробовать второго главаря. Он удалился в чащу, подавая ей знаки, туда же вскоре прибежала Лушка. Разумеется, Стрижак облапил ее, ощупал руками грудь, бедра, живот. И когда Лушка изнывала от страсти, готовая отдаться ему стоя, он вдруг пригнулся:

– Тише! Идет кто-то…

– Да показалось… – тянула его на себя Лушка. – Ну, что ж ты…

– Погоди! – одернул ее руки Николка. – Мартын, кажись… Иди, я задержу его.

Она пришла в себя, подхватилась и, все же побаиваясь Мартына, побежала в обход к лагерю, а Николка закатился от смеха. Одно не смешно – колье при ней не было. Не обрадовала и Анастасия – в вещах Лушки колье она не нашла. Николка задумался, рассуждая:

– Ежели в вещах нет и на ней нет, то… где ж оно?

– А ты что, раздевал ее? – взвилась Анастасия.

– Нет, ощупывал, – сознался Стрижак без всякого смущения. – Тогда, значит, не Лушка тебя придушила, кто-то другой…

– Ты ощупывал эту… бабу? Да как ты смел! А что еще ты с ней делал?

– Перестань, Настя, – отмахнулся он. – А ведь пережать шею быстро и ловко да оставить тебя живой, надобно знать, как и чего делать. Нет, не Лушка то была, хлопец…

Анастасия всхлипнула, раздосадованная бессовестным поведением Стрижака. Он перевел на нее удивленный взгляд, затем догадался, какие чувства терзают Настю, расхохотался и обхватил ее руками.

– Пусти! – вырывалась она. – Не смей ко мне прикасаться!

Стрижак впился в ее губы. Когда Анастасия обессилела, оторвался:

– Люблю я тебя. На веки вечные, помни. Вот посмотришь, Лушка меня возненавидит, потому что ничего не было меж нами.

И точно. Лушка всячески старалась завлечь Стрижака, но он прямо сказал ей:

– Слабина взяла. Не хочу ссоры из-за бабы с Мартыном. Забудь.

Она обозлилась. Переменила отношение и к Анастасии – придиралась к ней, насмехалась при всех, однажды «нечаянно» плеснула кипятка на руку, за что Кочура еще раз заехал ей кулаком по роже, и Лушка присмирела.

А Стрижак продолжал гадать: кто же подсматривал за Анастасией во время купания? Кто передавил ей сонную артерию? Открыто заявлять о краже нельзя было, Кочура не дурак, сразу заподозрит, что колье из черной коробки. Надо действовать хитрее, но как?

Он оглянулся. В дверном проеме, заливаемом дождем, показалась мужская фигура, и Батон обрадовался – еще один бездомный. Одному-то надоело мыкаться. Вдруг у бомжа выпить найдется и курева? И так хочется душу раскрыть перед кем-нибудь, просто спасу нет! Батон приветливо сказал:

– Заходи, гостем будешь.

Человек рванул к нему так живо, что Батон не успел ничего подумать. Но когда его обожгло выше локтя – даже не понял чем, – он отскочил прыжком назад и сообразил: пацан пришел с плохими намерениями. В другой бы раз он показал, почем место под крышей, но сегодня силенок у него явно не хватит. Однако и уходить без сдачи – не по-людски.

Мигом Батон сгруппировался и лягнул ногой в пространство темноты, ведь ничего не видно, да и гость действовал наугад. Попал, человек ойкнул. Батон ринулся к дверному проему, но человек прыгнул на него, повалил на пол. Еще раз Батон ощутил ожог, но уже в плечо. Тут-то и понял, что вновь прибывший его убивает. Батон заорал, собрав все силы, смог перевернуться на спину. Понимая, что на помощь никто не придет, он, почувствовав смертельную угрозу, замахал кулаками, натыкаясь на острый предмет, жаливший руки. И попал в шею незнакомца кулаком. Тот на секунду прекратил нападать, что-то прохрипев, этого времени Батону хватило, чтобы сбросить противника с себя. Он подскочил и кинулся к выходу. Человек поймал его за ногу, Батон снова упал, стукнувшись челюстью и едва не откусив язык. Второй – свободной – ногой он отбивался, лупил наглеца, как мог. Наконец освободился, выполз из дома и бросился наутек.

Ливень укутал землю мощными потоками. Батон основательно промок, но это его не трогало. Очнулся он уже на перроне железнодорожного вокзала, несколько раз оглянулся, не гонится ли за ним тот тип. Преследователя не было, значит, Батон заехал ему основательно. Подойдя к фонарю, где обычно останавливаются последние вагоны, Батон исследовал раны, сняв куртку, свитер и обнажив полностью половину туловища. Порезы. Глубокие и кровоточащие… Дошло: незнакомец орудовал ножом.