выраженная мысль, и эта некорректность проистекает из ложной терминологии. Бессмысленно делить войны на наступательные и оборонительные. Любую войну в известном смысле можно назвать оборонительной, потому что любая война направлена на устранение угрозы, а сосед – это угроза по определению. Мы обвиняем Наполеона в том, что он всю жизнь воевал. А давайте задумаемся, мог ли он не воевать? Была ли у него такая возможность? Он мог избежать войны только одним способом – полностью предав все национальные интересы Франции.

Парадокс заключается в том, что Наполеон не начинал «наполеоновские войны». Война досталась ему в наследство от революции. Когда весь мир против твоей страны, что тебе остается, кроме как воевать? Абсурдно упрекать Наполеона в том, что его действия приводили к массовой гибели людей. Умри он во младенчестве, война в Европе тогда полыхала бы точно так же. Поэтому, если мы хотим обвинить Наполеона, «компромат» надо искать, отвечая на вопросы: как он воевал и во имя чего он воевал. Начнем с первого.

***

Советский историк Евгений Тарле писал, что Наполеон умел виртуозно изображать любовь к солдатам, но на самом деле он их презирал, не считал за людей и за глаза называл «пушечным мясом». Это само собой. Обласкавший товарища Тарле товарищ Сталин – вот настоящий человеколюбец, а Наполеон конечно же человеконенавистник.

В Яффе генерал Бонапарт пошел в чумной госпиталь, он пожимал больным руки, помог поднять и перенести тело умершего солдата. Бонапарт пробыл в госпитале полтора часа и говорил со многими солдатами. Все уже, конечно, поняли, что циничный Бонапарт занимался дешевой саморекламой, играл на публику, изображая заботу о солдатах, которых на самом деле презирал. Но мы хоть понимаем, что Наполеон ради этого «пиара» смертельно рисковал, он поставил на кон свою жизнь, братаясь с больными чумой. Многие ли способны на такую саморекламу? А если сказать, что Бонапарт отдал последнюю дань уважения своим боевым товарищем, это прозвучит не очень правдоподобно? Мы вечно приписываем собственную низость другим людям, даже когда они совершают то, на что мы ни когда не осмелились бы.

После Аустерлица он усыновил всех сирот солдат, погибших в сражении. И это не было простой формальностью, он обеспечивал усыновленных всем необходимым и заботился о них, как отец. Вот еще один пример циничной саморекламы, когда император изображал любовь к тем, кого на самом деле презирал. Но почему-то ни один монарх и полководец за всю историю не проявил такой заботы о сиротах павших солдат, и Наполеона ни кто не упрекнул бы, если бы он этого не сделал. А если таким образом попытаться реконструировать ход мысли императора: «Аустрелиц подарил всей Франции радость, но наша радость куплена слезами сирот павших солдат. Я постараюсь, насколько это в моих силах, осушить эти слезы». Это, наверное, слишком благородно, чтобы быть правдой. Мы верим только в низость, мы не настолько наивны, чтобы верить в благородство.

Он действительно называл солдат «пушечным мясом». Да потому что они им и были! Но ведь и он вместе со своими солдатами тоже был пушечным мясом. Когда какой-нибудь Франц-Иосиф или Фридрих-Вильгельм говорил: «Война», он после этого шел охотиться на зайцев, или играть в гольф, или любезничать с дамами. Когда Наполеон говорил: «Война», он шел под пули. Когда на Аркольском мосту Бонапарт схватил знамя и впереди своих солдат бросился под шквальный огонь, вряд ли это было хорошо спланированной пиар-акцией. Став императором, Наполеон уже, конечно, не ходил в штыковую, но он всегда был со своими солдатами там, где свистели пули и пушечные ядра. Много раз он был ранен, хотя от тяжелых ранений Бог его хранил. А пуля, попавшая в ногу, могла с таким же успехом попасть и в грудь.

Любил ли он солдат? Да ведь солдаты не девочки, чтобы их любить. Он сам был солдатом, он ни когда не переставал им быть. И он заботился о своих братьях по оружию. Однажды он сказал: «Чего можно ожидать от людей обесчещенных? Как может быть чуток к чести тот, кого в присутствии товарищей подвергают телесным наказаниям? Вместо плети я управлял при помощи чести… После битвы я собирал солдат и офицеров и спрашивал их о наиболее отличившихся». Он награждал чинами тех из отличившихся, которые умели читать и писать, а неграмотных приказывал усиленно по пять часов в день учить грамоте, после чего производил их в унтер-офицерский, а затем в офицерский чин. За серьезные провинности Наполеон расстреливал беспощадно, но он гораздо больше полагался на награды, чем на наказания. А награждать – и деньгами, и чинами, и орденами он умел с совершенно неслыханной щедростью. И это факт.

Уже после Ватерлоо, беседуя с английским полковником Уилксом император выразил удивление по поводу того, что в стране, соблюдающей равенство прав, солдаты редко становятся офицерами. Уилкс признал, что английских солдат не готовят для того, чтобы они становились офицерами. Он сказал, что англичане в свою очередь удивлены большой разницей между английской и французской армиями, поскольку в последней каждый солдат проявляет врожденные качества офицера. «Это обстоятельство, – пояснил император, – является одним из главных результатов системы воинской повинности, она сделала французскую армию самой конструктивной и организованной из тех, которые когда-либо существовали». Еще один факт.

Любил ли он солдат? Что за слюни? Он всего лишь делал солдат маршалами, а маршалов – герцогами и королями. Опять факт.

Вильсон, английский комиссар при русской армии, писал о французских солдатах, взятых в плен после Москвы: «Они ни какими искушениями, ни какими угрозами, ни какими лишениями не могли быть доведены до того, чтобы упрекнуть своего императора, как причину их бедствий и страданий. Они говорили все о «превратностях войны», о «неизбежных трудностях», о «судьбе», но не о вине Наполеона».

Неужели французские солдаты стали жертвами грамотно спланированного пиара? А, может быть, их отношение к императору просто было сформировано теми фактами, которые мы перечислили? Наполеон погубил на полях сражение миллион французов, а те, кто случайно остался жив, кричали: "Да здравствует император!" Это что, по-вашему, бараны? Это львы. Это не мы, а они по вине императора тысячу раз были на волосок от гибели, это они похоронили тысячи убитых товарищей. И они не находили в чем упрекнуть императора. Так уж и не нам тогда его упрекать.

***

На св. Елене император говорил: "Моим главным принципом было то, что во время войны, как и в политике, каждый дурной поступок, даже если он законен, может быть осуществлен только в случае абсолютной необходимости. Все, что