Готовые к артиллерийским налетам, ватиканцы поспешили в убежища, но в это утро на город не упало ни одного снаряда. Столбы дыма и клубы пыли взметнулись гораздо южнее – в районе Остии и электростанции. То, что «башмачники» не ошиблись в расчетах, стало понятно чуть погодя – норманны упорно продолжали обстреливать порт и электростанцию из дальнобойных гаубиц, удаленных от побережья на более чем тридцатикилометровое расстояние.

Судя по точности попаданий, где-то в том районе засел норманнский корректировщик. Это действительно было так. Захваченная Торвальдом под Базелем полевая радиостанция, которой пользовался бывший командир «Божьего Гнева» Бенсон, позволяла корректировщику передавать информацию в штабной броневик «Атрид», расположившийся в непосредственной близости от гаубичной батареи.

Защитники Веры бросились прочесывать ближайшие к Остии высоты, и вскоре вражеский корректировщик был схвачен. Им оказался один из датчан, в одиночку перешедший под покровом ночи линию обороны и умудрившийся занять позицию буквально в сотне метров от охранявшего порт пулеметного расчета Защитников. Но захват диверсанта ничего не решил: «Божий Гнев» уже закончил свою работу. Через двадцать минут на том месте, что испокон веков служило морскими воротами Вечного Города, не осталось даже руин, что были смыты потоками воды от разрушенной плотины электростанции. Причалы, доки и подъездные пути к ним были также сметены ураганом снарядов, нередко попадавших в пришвартованные у причалов суда. Они тонули, намертво загромождая собой портовую акваторию.

Среди потопленных судов был и личный корабль Пророка – «Меч Архангела». Это огромное, быстроходное и хорошо вооруженное судно считалось особой гордостью святоевропейского военного флота. Теперь же его величественный нос, стальным рифом торчащий из воды прямо посреди гавани, служил надгробием не только крупнейшему ватиканскому порту, но и надеждам Пророка на достойное отступление. Отныне покинуть Ватикан с гордо поднятой головой Его Наисвятейшеству было не суждено.

Впрочем, за коварный удар по тылам противника Вороньему Когтю тоже пришлось кое-чем пожертвовать. После дерзкого разгрома армии Крестоносцев под Базелем боезапас «Божьего Гнева» был значительно истощен, теперь же он иссяк вовсе. Поэтому, как бы ни искушала Грингсона идея снести ворота Ватикана гаубичными выстрелами, Торвальд принял решение использовать все до последнего драгоценные снаряды для налета на Остию. У конунга имелось достаточно иных средств, чтобы пробиться через ворота, а вот дальнобойной артиллерии для стратегических атак, кроме трофейного «Божьего Гнева», у него не было.

Израсходовавшие боезапас гаубицы были взорваны прямо на том пригорке, с которого они обстреливали ватиканский порт. Усилия, что были затрачены на их транспортировку к Божественной Цитадели, окупились с лихвой. Вороний Коготь навязывал Пророку свои правила осады, с которыми Его Наисвятейшество обязан был отныне смириться. И хоть у него имелось еще достаточно преимуществ, главная транспортная артерия осажденной столицы была перекрыта, а крупнейшая в мире электростанция, из-за которой Ватикан по праву считался центром современной цивилизации, полностью уничтожена. Обесточенная Цитадель погрузилась во тьму, что лишь усугубило катастрофу, сделав ее на порядок ужаснее.

Когда весть об уничтожении Остии и электростанции достигла Ватикана, в городе вспыхнули локальные очаги паники. Многие горожане, ранее уповавшие на Защитников Веры и ватиканские стены и потому не покинувшие столицу, пока у них была такая возможность, бросились к городским воротам в надежде сделать это сейчас. Никто их, естественно, выпускать не собирался, что вызвало крупную потасовку между осерчавшими гражданскими и военными, которым и без того хватало проблем. Раздались выстрелы – остановить обезумевшую толпу одними уговорами было уже нельзя…

На помощь Защитникам Веры сами, того не подозревая, пришли «башмачники», что начали минометный обстрел Божественной Цитадели в разгар происходящей по ту сторону ворот потасовки. Свист пикирующих на город мин, о коварстве которых в столице были хорошо наслышаны, разогнал паникеров по подвалам еще быстрее, чем с этим справились бы брандспойты пожарной команды, уже выехавшей на разгон массовых беспорядков.

Вслед за Бонном столица тоже ощутила на себе последствия норманнского «фейерверка». Накрыть минометным огнем весь огромный город северянам не удалось, но ударивший по северному и восточному районам град осколков был настолько плотным, что на зданиях не осталось ни одной неповрежденной крыши. Пользуясь тем, что артиллеристы на стенах попрятались в укрытия, норманны также открыли орудийную стрельбу по огневым позициям Защитников, взявшись методично очищать стены перед грядущим штурмом и прикрывая батарею, собранную из трофейных легких орудий, что уже разворачивалась для удара по Главным воротам…

Испытание крепкостенной Божественной Цитадели на прочность, на что до сего момента не осмеливался ни один из завоевателей современности, началось. Чем все это должно было закончиться, пока не ведал никто. Но то, что военный поход Торвальда Грингсона войдет в историю как самый дерзкий вызов святоевропейской власти со дня ее установления, было уже очевидно…

Вороний Коготь поставил дружину сына прикрывать расстреливающую ворота батарею – задание ответственное, но, само собой, не столь опасное, как нахождение в передовой ударной группе, что должна была прорываться в город. Хотя именно дренгам выпала честь первыми столкнуться с врагом лицом к лицу.

Одно из подразделений Защитников Веры, что удерживало позиции за пределами Божественной Цитадели, контратаковало орудия с правого фланга. Вылазка ватиканцев явно не носила цель уничтожить или отвоевать батарею – слишком малыми силами они взялись за это рискованное дело. Получив отпор, враги укрылись в складках местности и принялись нервировать артиллеристов и их прикрытие беглым огнем. Не дожидаясь приказа форинга, Ярослав со своими фьольменнами вызвался устранить досадную проблему.

– Действуй! – бросил ему Лотар, который был бы рад и сам поучаствовать в «охоте на лис», но как командир не имел права покидать доверенный пост.

Гоняя до самой ночи на квадроциклах и «Ротатосках» по пригородным возвышенностям Защитников Веры, что при появлении норманнов рассеялись на мелкие группки, старший хольд пропустил самый драматичный момент штурма. Поэтому Ярослав узнал о нем в подробностях лишь от побратима и других свидетелей той яростной схватки.

Безусловно, внушительные гаубицы гораздо быстрее пробили бы преграду, чем собранная из разнокалиберных орудий осадная батарея, но и она послужила для Главных ватиканских ворот подходящим тараном. Сложное и громоздкое механическое устройство, какое представляли из себя ворота, было полностью уничтожено после непрерывного часового обстрела. В течение этого часа норманнские артиллеристы методично всаживали снаряд за снарядом в многотонные бронированные плиты-створки, перекрывающие въезд в Ватикан. Для их запирания использовались мощные электродвигатели, ныне бесполезные, как и сама разрушенная электростанция. Запирающая система – подлинный шедевр инженерного мастерства – была обращена в груду металлолома, которую готовились вычистить «Радгриды» с грейдерными ковшами, обязанные идти во главе штурмовых дружин.