Большая часть коллекции и картин художника, по-видимому, разошлась еще при его жизни. Последние годы Якоби провел за границей. Из переписки А. П. Чехова с Юрасовым, русским консулом в Ментоне, узнаем, что художник умер за границей в бедности. От него «ничего не осталось», и друзья собирали средства, чтобы поставить памятник на могиле.

31 октября 1897 г. А. П. Чехов писал из Ниццы A.A. Хотяинцевой: «Я гуляю, читаю, немножко пишу и много беседую с Немировичем-Данченко и с художником Якоби, который теперь здесь и в честь которого названа rue Jacob». Возможно, под впечатлением воспоминаний своих друзей о поездке в Магриб Чехов загорелся желанием посетить этот удивительный край, ведь он всегда мечтал о далеких странствиях, много читал о путешествиях вообще, а в особенности перед поездкой на Сахалин в 1890 г. Готовясь к этой экспедиции, Антон Павлович подробно изучил множество исследовательских материалов, проштудировал все выпуски «Морского сборника», «Вестника Европы», «Русской старины» и других периодических изданий, где печатались научные и литературные сочинения о путешествиях в Африку. Читал он и очерки кругосветного плавания И. Ф. Крузенштерна, Ю. Лисянского, А. Вышеславцева, в которых подробно описаны южные и другие районы Африки.

В 1897 г. в письме из Италии к друзьям и близким он упоминал о намерении отправиться в Африку. 24 ноября в письме A.C. Суворину он сообщал о его совместном с М. М. Ковалевским плане отправиться в Африку в январе 1898 г. 4 декабря в письме к В. М. Соболевскому писал: «Ведь в январе мы поедем в Алжир… Не приедете ли Вы? Поехали бы вместе в Монте-Карло, в Корсику, в Алжир». 27 декабря в письме A.C. Мизиновой Чехов подтверждал: «В конце января или в начале февраля поеду в Алжир, Тунис», 4 января 1898 г. тоже сообщал A.C. Суворину: «Вот моя программа: в конце сего января или, вернее, в начале февраля я поеду в Алжир, в Тунис et Cetera». Но 9 января писал П. Ф. Иорданову о возникших проблемах: «Я рассчитывал уехать в Алжир и Тунис и пробыть там февраль и часть марта, но вдруг мои планы расстроились: вчера получил от своего спутника М. Ковалевского письмо (из Парижа: он там читает лекции); пишет, что заболел и не может ехать. Теперь не знаю, что делать».

В результате А. П. Чехов через Париж отправился весной в Россию. Зиму с 1899 по 1900 г. писатель провел в Ялте, в Ниццу приехал в декабре 1901 г. Но проект африканского путешествия не оставлял его воображения. 17 декабря 1900 г. в письме O.A. Книппер Чехов подчеркивал: «Когда увидишь Льва Антоновича, то передай ему, что в Африку я не поеду теперь, а буду работать. Скажи ему, что Египет и Алжир я оставил до будущего года». Через месяц, 20 января 1901 г., в письме к жене Чехов признавался: «Меня уже потягивает из Ниццы, хочется уехать. Но куда? В Африку пока нельзя, потому что море бурное, а в Ялту не хочется». 24 января в письме ей же — опять об Африке: «Я все не еду в Алжир, потому что море бурно и мои компанионы отказываются ехать… Пришел консул и советует в Алжир не ехать. Говорят, что теперь время мистраля». И, наконец, 26 января в письме М. Ф. Андреевой: «Сегодня я уезжаю в Алжир, побуду там недели две, а потом в Россию».

Но все получилось по-другому. В начале февраля Чехов оказался в Риме, откуда выехал в Россию. Впоследствии он объяснил, что из Ниццы отправился в Италию, был во Флоренции и в Риме, «но отовсюду пришлось бежать, так как всюду неистовый холод, снег и — нет печей».

* * *

Совершенно особое отношение к Марокко и марокканцам сложилось у финского ученого с мировым именем Э. Вестермарка (1862–1934). Как русскоподдан-ный, во время поездок в эту страну в 1898–1912 гг. он пользовался услугами генерального консула России в Танжере.

Э. Вестермарк был одним из крупнейших антропологов, социологов и философов своего времени. По определению видного западного антрополога К. Леви-Стросса, Вестермарк сыграл в области социологии в конце XIX в. такую же роль, как «мастера эпохи Возрождения в развитии мысли своего времени».

Диапазон научных интересов финского ученого был очень широк. Он считал, что должен заниматься не только кабинетными исследованиями, но находиться в гуще жизни. Вестермарк, начиная свою творческую деятельность, планировал многочисленные путешествия во все уголки света. Но, побывав в Марокко, он на нем и остановился, поскольку нашел здесь достаточно материала для подтверждения и развития своих гипотез. За три десятилетия научной деятельности Вестермарк пробыл в Марокко в общей сложности девять лет, проведя ряд исследований по проблемам антропологии, социологии, философии и психологии. Многие из них, проверенные на марокканском материале, оказались очень важными для понимания выработанной Вестермарком «концепции взаимосвязи между антропологией и фольклором, с одной стороны, и теоретическими взглядами к практическим исследованиям — с другой».

Вестермарк совершил первую поездку в Марокко в 1898 г., о чем упоминается в донесениях В. Р. Бахерахта. Ему было 36 лет, и ученый мир уже знал о его большой работе «История человеческого брака», опубликованной в Лондоне в 1891 г.

Лики истории

В апреле — июне 1907 года К. Петров-Водкин совершил двухмесячную поездку по Северной Африке (Алжир, Тунис), во время которой исполнил большое число рисунков, акварелей и этюдов маслом. В рисунках и акварелях пластические задачи порой отходили на второй план перед чисто практической целью — зафиксировать лица, типаж, облик арабов и негров, вид алжирских селений, интерьеры домов. За внешней свободой в этих листах чувствуется стремлениё к документальности, понятное для человека, попавшего в новый для него мир; отсюда некоторая их сухость. Этюды маслом живописны, хотя в большинстве своем решены в той же характерной для этих лет гамме оливковых, желтых, охристо-серых, коричневых, не вполне передающей яркое солнце юга. Есть среди них работы очень живые и сочные, показывающие, что во время этого романтичного и не лишенного приключений странствия с этюдником по краю Сахары («…трудно описать тебе это величие и ужас пустыни») художник не только собирал материал для будущих картин и дивился на экзотику, но и с неподдельным воодушевлением писал желтую равнину песков, сочную зелень оазисов, незамысловатые жанровые сценки.

На основе привезенных из Африки этюдов и эскизов во второй половине того же и в начале следующего года Петров-Водкин создал несколько картин. Двумя из них — «Семья кочевников» (1907, собр. H.A. Перфилова, Ленинград) и «Танец арабов» — он участвовал в парижском Салоне 1908 года. «Все время благодарю красавицу Африку за то, что она мне дала своей пустыней, пальмами и чернокожими», — резюмировал он в одном из писем по возвращении в Париж. Несмотря на успех этих работ в свое время в Петербурге, теперь, в контексте всего творчества Петрова-Водкина, они не представляются особенно значительными, заметно уступая лучшим из африканских этюдов, Так, «Семья кочевников», «где среди кактусов дикарка-мать кормит своего ребенка, а отец работает вдали, где африканское солнце залило пальмы своим светом», кажется ныне прямолинейной по замыслу, несколько сырой по композиции и весьма нецельной в живописном отношении.

Как бы то ни было, поездка в Африку всколыхнула в Петрове-Водкине его всегдашний интерес к людям иной цивилизации, к иному характеру пейзажа.