Базьяк глотнул воды.

– Опрос жителей прилегающих улиц возле кафе «Синий барсук» ничего не дал. Попутчик Драммонд, который сходит на той же остановке, что и она, сам явился в отделение, у него есть алиби. Второго пассажира, который тоже сошел на той остановке в прошлую субботу, никто не узнал. Парни из экспертного нашли фрагменты волос и крови у стены бывшей газовой станции, ДНК совпадает с Драммонд, плюс обнаружили пуговицу от ее пальто. Улики, найденные на одежде Драммонд, включая светлый волос с головы, пока еще в лаборатории.

Базьяк поднял голову и оглядел собравшихся:

– На пустыре у газовой станции обнаружены следы покрышек, оставленные и седаном, и внедорожником последней модели. Это согласуется с рабочей версией, что на Драммонд неожиданно напали в проходе между зданиями газовой станции, заткнули или зажали рот и вывезли на машине туда, где затем надругались и изуродовали, после чего снова погрузили в машину и отвезли на кладбище Росс Бей. На записях с камеры наружного наблюдения «Севен Элевен» напротив кладбища можно разглядеть темный внедорожник, медленно проехавший мимо главного входа в воскресенье незадолго до полуночи. Наши эксперты определили модель внедорожника – «Лексус lx-570». Новая, элитная модель. При увеличении удалось прочитать часть номерной таблички – первые две буквы вроде бы «Б» и «Х».

По рядам пронесся гул: это могло означать реальный прорыв в расследовании. Базьяк прилепил на доску черно-белый зернистый кадр с «Лексусом», а рядом еще более нечеткое изображение номерной таблички.

При виде этих снимков в памяти Энджи что-то шевельнулось.

– Данные камер наружного наблюдения «Севен Элевен», – продолжал Базьяк, – согласуются с показаниями свидетелей, полученными во время опроса жителей улиц района Росс Бей. Пожилая леди, страдающая бессонницей, выглядывала в окно незадолго до полуночи и видела, как у бокового входа на кладбище стоял темный внедорожник. Это рядом с тем местом, где была обнаружена Драммонд.

Опершись кулаками о стол, Базьяк подался вперед, пристально глядя на детективов своими темными глазами.

– Технический отдел сейчас просматривает запись новой дорожной камеры на мосту Джонсон-стрит: эксперты выясняют, не проезжал ли этот «Лексус» на восток или запад примерно в то время, когда Драммонд похитили на западе города.

Энджи, кашлянув, подала голос:

– Напротив дома Лары Пеннингтон, когда мы ее допрашивали, стоял черный «Лексус» с затемненными стеклами, – сказала она. – Внедорожник как раз отъезжал, когда я обратила на него внимание. Номера я не видела, но Пеннингтон во время разговора поглядывала в окно и казалась напуганной.

Базьяк некоторое время сверлил ее взглядом.

– Значит, номера ты не запомнила?

– Никак нет, – спокойно ответила Энджи.

Мэддокс развернулся всем корпусом и, не скрываясь, уставился на нее, будто спрашивая, почему она ничего не сказала ему о «Лексусе».

Энджи не была бы собой, если бы упустила возможность лишний раз подковырнуть напарника:

– Я обратила внимание на внедорожник только потому, что ждала, пока детектив Мэддокс закончит выгуливать своего пса!

Мэддокс прищурился, взгляд стал острым. Кто-то из сидевших сзади что-то пробурчал вполголоса.

– Ладно, – отмахнулся Базьяк. – Среди важной информации еще вот что: так называемый пастор Маркус Джилани числится в нашей базе – одиннадцать лет назад он отбывал срок за вождение в нетрезвом состоянии. В его машине находилась несовершеннолетняя девушка, которая занималась с ним оральным сексом в тот момент, когда Джилани насмерть сбил велосипедистку. Лео и Хольгерсен наведаются к нашему пастору еще раз… А теперь я передаю слово судебному психологу доктору Рейнольду Грабловски, которого я пригласил в качестве консультанта.

По аудитории снова пробежал шепот. Позади Энджи кто-то тихо застонал.

Темноволосый человек в очках, как у Джона Леннона, встал и нажал кнопку на ноутбуке. Экран ожил, и на нем появилась карта Виктории из «Географической информационной системы».

╬

Мерри барабанила в дверь «Харбор-хауса», дрожа от холода и обхватив себя свободной рукой. У открывшего ей пастора Маркуса расширились глаза:

– Мерри?! Что ты здесь делаешь? У нас нет свободных коек, и если ты за этим…

– Я не по поводу ночлега, я к тебе. По делу. Могу я войти?

Маркус незаметно оглядел улицу и понизил голос:

– Слушай, не ходила бы ты сюда. Я же тебе объяснял – это нормально, что ты ко мне прониклась, потому что я помог тебе в трудное время, но я женатый человек, к тому же служитель Божий. Моя супруга Верити наконец-то беременна, я скоро стану папашей…

– Блин, да я не за этим! Мне нужно поговорить про этих девушек! Это и раньше было… Он ведь и меня… Этот чертов урод снова рыщет по городу! Он вернулся! Это он убил кладбищенскую девку и Фейф, скорее всего, тоже, и занимается он этим уже очень давно, много лет…

– Входи, – быстро сказал Маркус, чтобы заставить ее замолчать, потому что у Мерри начиналась настоящая истерика. Мерри и сама чувствовала, что не может сдержаться.

Он провел ее через кухню в свой маленький кабинет, усадил возле обогревателя и принес горячего чая. Мерри обхватила керамическую кружку с надписью: «Покайся, и будешь прощен» – и глотнула чая: ее трясло, и не только от холода. Маркус принес ей свитер из секонд-хенда.

– Давай сюда свое пальто, – проворчал он.

Мерри стянула промокшее пальто и с благодарностью надела свитер. Маркус повесил пальто возле газового обогревателя. Пастор казался взволнованным.

– Я слышала, к тебе приходили копы и спрашивали про Фейф, – начала Мерри. – Что ты им сказал?

– Ничего.

– Обо мне не сказал? О красном распятии на моем лбу пять лет назад?!

– Нет, я уважаю своих подопечных из «Харбор-хауса».

– То, что случилось со мной, связано с этой девушкой с кладбища. Это он. Он вернулся!

– Тебе бы в полицию пойти, Мерри…

– И что я им скажу? Что я сбегала из приютов и приемных семей, что я употребляла метамфетамин? Что я была под кайфом и ни черта не помню, только его глаза, фразу эту и как очнулась в канаве? Уже потом, когда посмотрелась в зеркало, я увидела на лбу красное распятие. Мне было больно, из задницы шла кровь, но, кроме этого, я ни в чем не уверена на сто процентов! Я даже думала, может, это глюк был…

– Мерри, – тихо начал Маркус, – ты снова употребляешь?

– Пока нет.

Он неловко двинулся на стуле.

– Зачем ты все-таки пришла ко мне?

– Зря я пришла, вот что! – с горечью вскинулась она. – Думала, ты поможешь. Ты мне, конечно, не скажешь, но я должна, должна знать – еще такие, как я, были? Тебе кто-нибудь признавался? Может, кто из уличных рассказывал о клиенте-извращенце или об изнасиловании, как-то связанном с распятием? Я хочу знать, как долго он этим занимается. – Мерри отставила кружку и с силой провела ладонями по мокрым волосам: – Блин, как же страшно-то… Не знаю, с кем еще поговорить… Он же может читать мои статьи, он догадывается, что я одна из его жертв! Может, он уже следит за мной!