Рома подкрался ко мне со спины, когда я красила забор. Воткнул пальцы в краску и провел ими по моим щекам. Когда я обернулась, чтобы наорать на него, у него на лице были точно такие же боевые «отметины». Вот это реальность! И она может быть веселой, захватывающей и полной красок. Как в детстве. Просто я давно забыла об этом, а Рома впервые за долгое время напомнил мне. Вот почему я хотела верить в это перемирие. Даже несмотря на опасные искры, которые летят от нас, когда мы ближе шага друг от друга.

— Это что? — спросила я строго.

— Ты и я теперь в одной команде, — объявил он на полном серьезе. — Давай за дело! Забор ждать не будет.

Я поджала губы и закивала.

— Вообще-то ему пофиг, он забор! И у нас с тобой не команда, а какое-то индейское племя.

— Ну как скажешь, — проговорил он и пошел к уличному холодильнику. Тот обычно был забит прохладными напитками, и Рома взял пиво. А после под моим насмешливым взглядом устроился на гамаке и тяжко вздохнул. — Приступаем!

Покачав головой, я развернулась и продолжила дело. Красить я, естественно, любила. Пускай даже одним цветом и огромной кистью. Было в этом занятии что-то невероятно приятное и расслабляющее для меня. Наклонилась пониже, услышала протяжный свист.

— Вот там, да! Отлично! Ты пропустила огромный кусок в самом низу. Ниже. Еще ниже!

Я ничего не могла поделать с прущей улыбкой. Только Рома умел и раздражать, и веселить меня одновременно. Выпрямившись, я развернулась к нему, посмотрев с укором:

— Это так ты помогаешь?

— Я выполняю самую тяжелую работу, — возмутился он. — Знаешь, как трудно уследить за всеми частями забора?

— Особенно, когда пялишься на мою задницу!

— Вот именно! — Рома раскинул руки. Хотела бы я уметь так — говорить наглую чушь с самым серьезным видом. А на деле получалось лишь дурачиться. — У вождя все под контролем.

— А, ну теперь все ясно! — Я засмеялась. — Вождь Лисий Хвост славится своей всесторонностью и широтой умственного развития.

— Слышишь, Дерзкая Малина, а ты у меня сейчас договоришься!

Я захохотала, продолжив работать, и оживилась, когда Рома включил музыку. Задорную, веселую, а не свой угрюмый рэп. И что самое приятное, он все же решил мне помочь. Пока дразнился, что я слишком мелкая, чтобы дотянуться до края забора, и заверял, что без него мне ни за что не справиться, я допила его пиво.

Не зря я надела старые шорты и майку на выброс, как чувствовала, что вождь моего племени не упустить момент, чтобы измазать меня краской с ног до головы.

— Ну все! Дай сюда! — Я отобрала у него кисть, пока на мне еще остались чистые участки кожи.

Рома осмотрел свои старания (на мне, не на заборе) и довольно похлопал себя по животу.

— Есть хочу. Я жарю шашлык, ты докрашиваешь. Идет?

— Идеально! — согласилась я.

— А потом мы идем в бассейн, — распорядился он. Ты смотри, как быстро вжился в роль!

Становилось действительно жарко, но летом я обычно спасалась тенью и прохладным душем. Вместо ответа послала хитрецу за себя говорящий взгляд. Я, Рома и водоем — плохая затея.

— Да ладно! — ответил он, все точно поняв. — Я же пообещал вести себя хорошо.

Он-то пообещал. Но я не была так уж уверена в себе. Боязнь воды всегда подталкивала меня к Роме, а дальше резко отключался мозг. Плавали, знаем!

Запах шашлыка заставил меня работать быстрее. Мы закончили одновременно. Я отложила краску и кисточки, когда Рома разложил на блюде шпажки с мясом. Мы обедали на улице — принесли из кухни овощи, лаваш, соусы и быстро соорудили вкуснейшую шаурму. Для моего английского друга это блюдо стало открытием. Но он был в восторге и съел двойную порцию. Когда закончила и я, мы одновременно откинулись на спинки кресел и блаженно выдохнули. Улыбнулись друг другу и на секунду зависли в неловком молчании. Пускай он старался, пускай я не сопротивлялась, все равно чертова недосказанности висела над нашими головами. И в такие моменты, как этот, мы оба замирали, смотря в глаза, общаясь мысленно.

Рома будто бы дразнился, вызывал все те воспоминания, пропитанные мурашками и головокружением. Я взглядом просила его перестать, потому что самой сил не хватало.

— Идем? — позвал он, протягивая руку. Я покачала головой.

— Иди сам.

— Без тебя не весело.

— Извини, но сегодня я клоуном не работаю.

Рома вздохнул, посмотрел на меня с укором. Но все же уступил — молча встал и потопал к навесу. Я только расслабилась и прикрыла глаза, как меня оросило прохладной водой. От неожиданности завизжала, едва не свалившись с кресла. Хохот Ромы быстро все расставил на свои места. Он пошел не к бассейну, а к шлангу для полива кустов.

— Хватит! Ну все! — заорала я, когда надоело от него убегать. — Ты своего добился! Теперь я не просто грязная, но еще и мокрая.

— Как ты поняла, что я именно этого добивался, а? — спросил он, ехидненько ухмыляясь. И только отключил воду, над нами нависла туча. Где-то вдали прозвучал гром, и крупные капли теплого дождя застали нас врасплох. Мы синхронно подняли головы к небу, посмотрели друг на друга, и снова заулыбались.

— Видишь! Тебе суждено быть мокрой, когда мы остаемся вдвоем.

Господи! Ну почему в его исполнении это всегда звучит так пошло?

— Но и ту сухим не выйдешь, — подметила я и сделала кое-что совершенно безумное. Просто улеглась на траву в позе звезды и закрыла глаза, позволяя дождю падать на меня.

— Что ты делаешь? — спросил Рома, встав рядом.

— Тебе не понять. Я сама не знаю.

Почувствовала, как он плюхнулся рядом. Повернула голову и пару секунд рассматривала его профиль. Красивый, гад! Особенно с закрытыми глазами и расслабленными чертами.

— Это древне индейский ритуал, — прошептал он таинственно. — Для призыва удачи, урожая и богатой сексуальной жизни.

— У тебя в голове есть место для других вещей? — спросила я, улыбаясь небу.

— Честно? — спросил Рома.

Я засмеялась, покачав головой. На некоторые вопросы лучше не знать ответов. С новым ударом грома Рома сплел наши пальцы.

— Страшно? — спросила я насмешливо.

— Очень. — Он перекатился на руку и навис надо мной, закрывая от дождя. Хотя сам промок до ниточки, потому капли все же стекали по его лицу, падая на мое. Момент «зависания» опять накрыл нас. Рома, закусив губу, думал о чем-то веселом — у него светились глаза. — А если в нас попадет молния? Тебя не жалко, конечно. Но по мне многие будут плакать.

— Значит, ты жизнь не зря прожил.

— А с тобой что делать? — спросил он озадаченно. — Ты когда жить начнешь?

— Что, по-твоему, я делаю сейчас?