Я хотела жить этим чертовым моментом, ощутить этот поцелуй в полной мере, не прерывая, как всегда, а так, чтобы мы устали от него. Чтобы это не кончалось долго-долго.

Трубка от кальяна упала на пол, мы синхронно сделали жадные вздохи. Остановились лишь на секунду, впитали наши искры, и Рома перетащил меня к себе на колени. Я развела ноги, почувствовав его ладони на своей попе. Он сильно сжал, чтобы управлять моими бедрами. И пока целовал без памяти и отчета, раскачивал меня на себе так, что все перед глазами плавилось. То ближе к его налитой твердости, слишком явно проступающей сквозь тонкую ткань шорт, то дальше, чтобы у меня между ног все пульсировало и ныло от желания.

Нам снесло крышу, мы тронулись умом. И ни одного это не волновало. Я застонала, он зашипел. Я прошлась языком по его губе, он вжал меня сильнее, чем когда-либо, почти доводя до оргазма. Просто тем, что мы терлись друг от друга, как одичалые… ну, пускай индейцы.

Я никогда не была близко к краю пропасти. А он тащил меня туда силком, не ослабляя хватку ни на йоту. Возможно, я была готова прыгнуть за ним. Его рука заползла под мою майку, а я даже не дернулась. Рома отпустил мои губы и посмотрел тяжелым, налитым похотью взглядом, отмечая мою реакцию на прикосновения. Ждал, что остановлю? Едва ли я могла произнести хоть звук. Ничего, кроме тихого удушливого стона, который сдерживала из последних сил. Но вскоре и этого не смогла. Пальцы коснулись груди, покружили по соску и сжали полушарие. Никто и никогда не подбирался ко мне так близко. И это не должен быть мой сводный брат. Это грязно… и потому так заводит.

— Самое время послать меня к черту, — подсказал он, крепче при этом сжав.

— Иди к черту, — с выдохом прошептала, не желая этого на самом деле. Рома и не послушал. Он вернул руки на мои ягодицы и насадил на себя, кусая мои губы. Это было чистым блаженством, мы утонули, просто перестали существовать для мира. Только тот о себе все же напомнил. Звонок и вибрация подо мной были сродни удару грома. Я вмиг очнулась от токсичного наваждения, округлила глаза и сползла с Ромы. Он издал стон разочарования и выругался, доставая из кармана телефон. А потом еще раз, грязно, вгоняя меня в краску. Хотя, стыдно мне было не за его слова, а за свои действия. Я отвернулась, расхаживая вперед и взад, отмечая, что кожа горит, сердце колотится, как безумное, а по телевизору идут титры. И голос Ромы окончательно меня вернул на Землю.

— Через полчаса? Хорошо. Да. Я буду.

Я посмотрела на него. Он не спускал с меня глаз. Отнял телефон от уха и положил его на колени. На экране была фотка Олега. Послала к черту, называется. Тот сам о себе напомнил.

— Куда? — не поняла я.

— Мы с ними договорились. Мне надо ехать, — ответил Рома. Мне не показалось, что слишком резко. Он изменился в лице мгновенно. Стиснул челюсти, отвел взгляд, прикрыл на секунду глаза, прогоняя все эту магию, что мы тут наколдовали. Ну и правильно, она все равно запрещенная.

— И что потом? Опять вернешься под утро весь в синяках?

— Нет. Все уже, — ответил Рома холодно и встал. У меня внутри все вскипело от едкой смеси никуда не исчезнувшего возбуждения и злости. Прямо до дрожи в руках и голосе. Я перекрыла ему путь, не намереваясь отпускать, как и он меня мгновение назад. Нет, теперь он должен сдаться и подчиниться. Его очередь, черт возьми.

— Скажи правду. Ты ввязался в какие-то подпольные бои? Что там у Черта в клубе происходит?

Рома сузил глаза, положил руки на мои предплечья. Не для того, чтобы согреть, а чтобы отодвинуть, убрать со своего пути. Но прежде приказал:

— Ты в это не лезешь, ясно?

— Не ясно! — заорала ему в лицо. — Думаешь, я тебе кто? Одна из тех шлюх, которые довольствуются тем, что ты даешь? Думаешь, я буду ловить твои скупые улыбки и радоваться каждый раз, когда ты соизволишь ко мне подкатить? Что это вообще такое? Ты же понимаешь, что мы так не сможем. Ты предложил быть друзьями, и я пыталась. Я хочу быть твоим другом! Но не так! Не так, что ты меня отшвыриваешь, когда я тебе не нужна, и бежишь к своим мнимым дружкам и телкам, как только они поманят тебя пальцем.

— Какие нахрен телки? — заорал Рома так, что заложило уши. — Ты не видишь, как мне крышу рвет? От тебя! Не понимаешь? Я на тебя даже смотреть спокойно не могу. Ты за гребаной стенкой каждую ночь, а я не могу подойти. Нельзя, блядь!

— Хочешь меня, потому что нельзя? — я сбросила его руки. — В этом все дело?

— Думаешь, я понял? Или похоже на то, что сейчас мне хватило? — спросил он с едкой ухмылкой. — Думаешь, я не пытался отвлечься и заменить тебя хоть кем-то?

— О, думаю, у тебя было предостаточно возможностей, учитывая, что дома ты не ночуешь.

Рома сцепил челюсти и втянул воздух сквозь губы. Он подошел и потянулся ко мне руками, а я оттолкнула и отошла от него. От мысли, что он точно так же целовал Лию, заставлял ее стонать и дрожать, меня подрывало на месте.

— Мила! — рявкнул он, все же загнав меня в ловушку. Прижал к окну от пола до потолка и положил руки на шею, удерживая мою голову. Я и сама хотела смотреть ему в глаза, видеть все эти неподдельные эмоции, всю его злость и отчаяние. Это не притворство, как те улыбки и шутки. Это Рома.

— Я не могу просто трахнуть тебя, чтобы понять, попустит меня или нет. Это не лучший вариант для нас, согласись. Я думал, что если мы хотя бы перестанем спорить, то полегчает, но нет, блядь! Ты споришь со мной — я хочу тебя. Ты играешь в эту долбаную дружбу — я все равно, мать твою, хочу тебя. Я не знаю, что ты должна сделать, чтобы это прошло.

Боже, он убивал меня этим признанием. Я почувствовала, как к глазам подкатывают слезы, когда вымучено прошептала:

— Уехать?

— Не хрена! — прорычал Рома. А затем отступил и провел рукой по волосам. — Я сам уеду, я же сказал. Мне просто нужны глотки воздуха.

«С тобой я задыхаюсь» — он это не сказал, но в моей голове прозвучало его голосом.

Он не стал спрашивать, что нужно мне. Он так и не узнал, что я тоже задыхаюсь. Что мне тоже сложно, как и ему, только я даже себе боялась в этом признаться. С каждым днем становилось труднее не думать о нем, а теперь уж и подавно. Теперь я погрязла в трясине, и только Рома мог меня вытянуть. А он ушел. Рванул дверь рядом со мной, тяжелыми шагами направился наверх, переодеваться.

Я смахнула предательскую слезу со щеки, ненавидя этот момент, проклиная Черта и Лию. Это ей он пытался меня заменить? С ней хотел забыться? А дрался с кем? С Олегом, чтобы не думать обо мне? Чтобы выбить из себя эту дурь? Ну демонам в задницу, это ведь не его вина. И не моя. Мы разве хотели этого? Просили? Я что, днями и ночами мечтала о том, чтобы сын моего отчима, который заменил мне отца, стал моей погибелью? Мы виноваты лишь в том, что не можем контролировать чувства, которые контролю не поддаются.

Я не пущу его.

Рванув дверь, пошла к лестнице и преградила путь, когда Рома спускался. Уже одетый в джинсы, футболку и легкую куртку.