Через несколько мгновений Келлан снова начинает двигаться. Сначала медленно, а потом ускоряется, пока кабинет не наполняют звуки шлепков плоти о плоть. Ритмичные, громкие, абсолютно развратные звуки, которые не оставляют шанса моему истерзанному телу.

– Давай, маленькая, еще разок, – хрипит Келлан мне на ухо. – Порадуй меня. Покажи, как сильно ты ждала этой встречи.

Его слова, горячее дыхание, неустанное движение во мне и то, как он вцепился в мое бедро сильными пальцами, подводят к очередному пику. «Слишком быстро» – последнее, что проносится в моей голове перед тем, как перед глазами темнеет, а я в очередной раз взлетаю на вершину и медленно падаю с нее, слыша сквозь туман негромкий рык Келлана, когда он кончает.

Упираюсь лбом в прохладную столешницу и пытаюсь восстановить дыхание. Даже не знаю, какой из раз был лучшим у нас с Келланом, но каждый следующий секс становится еще лучше. Как будто со мной он повышает свои навыки в постели, исследуя все мои грани и возможности. И я наконец рада, что позволила ему стать моим Домом.

Келлан отстраняется.

– Не двигайся, – мягко произносит он, а сам выходит из кабинета в смежную дверь. До меня долетает шум воды, а потом Келлан возвращается.

Я чувствую, как он водит по моим бедрам влажным теплым полотенцем и даже не могу встать, чтобы сделать это самостоятельно. Как только он заканчивает, то уносит полотенце. Вернувшись, Келлан помогает мне выровняться, потом садится в свое кресло и усаживает меня к себе на колени. Чувствую себя уставшей, но удовлетворенной.

– Как ты? – спрашивает он, поглаживая мои волосы.

– Хорошо. Уже хорошо.

– Ты умница, отлично справилась. Куда ты дела те трусики?

– Подарила курьеру из службы доставки.

Келлан немного отстраняется. На его лице легко читается недоумение и недовольство, но я усмехаюсь.

– Потом расскажу, нет сил.

Он выдвигает ящик стола и достает оттуда небольшой бумажный пакет с логотипом «Агент провокатор». Ставит его на стол и вытаскивает кусочек кружева бежевого цвета. Невесомая вещица, которая стоит как пара обуви у некоторых людей. Келлан держит трусики, зажав их между указательным и средним пальцами.

– Подумал, что тебе понадобятся.

– Лично выбирал?

– Ты удивишься, но да.

– А ты всем своим Нижним покупаешь белье?

– Ты не моя Нижняя, и нет, до тебя я его никому не покупал.

– Даже Лоре? – удивилась я.

– Обычно я покупаю подарочную карту в магазин с бельем.

– И чем же я такая особенная, Мастер Келлан? – спрашиваю я.

Он внимательно смотрит на меня без тени улыбки, гладит свободной рукой мою щеку.

– Тем, что ты – это ты, Одри.

Мне хочется признаться ему… в чем? В том, что люблю? Самый идиотский поступок, который может совершить женщина после секса. Потому что в этот момент мной руководят гормоны и то, что между ног, а это не лучшие советчики, так что я решаю придержать свои переполняющие чувства.

– Так ты их наденешь? – спрашивает Келлан.

– Ты меня уже выгоняешь? – Он усмехается и качает головой. – Тогда дай мне еще пару минут, моя распухшая киска не влезет в эту тряпицу.

Келлан запрокидывает голову и хохочет от души.

– Я могу поцеловать ее, чтобы успокоить, – отсмеявшись предлагает он, а я смотрю на него и не могу налюбоваться. Кажется, он еще никогда не был таким красивым: расслабленным, с горящими глазами, открытым.

– Нет, ты сделаешь все еще хуже, – отвечаю я, притворно хмурясь.

Келлан

Я смотрю на то, как Одри оглядывается по сторонам, отмечая детали моего кабинета, и ловлю себя на мысли, что еще не поцеловал ее. Возвращаю трусики в пакет, поворачиваю ее голову, взяв за подбородок, и прикасаюсь своими губами к ее. Наш поцелуй выходит нежным, не таким, как всегда. Сегодня она словно крадет мою душу через эту простую ласку. Я не углубляю поцелуй, как и Одри, мы слегка касаемся языками, как будто пробуем друг друга впервые. Я схожу по ней с ума, и это чертовски сильно пугает.

За то время пока мы встречаемся – или как бы это не называлось – я открыл ее для себя с разных сторон. С тех, которые никогда не узнал бы, если бы мы не оказались в этом моменте.

Одри забавная. Она любит дурачиться, бегать от меня по дому голышом, искренне веря в то, что я ее не поймаю. Хохочет иногда невпопад над глупыми шутками из телешоу и даже кривляется.

Она громкая. Не только во время секса. Когда она дома, Одри громко и заливисто смеется, и этот звук напоминает перезвон колокольчиков с низкой тональностью. Она любит петь в душе, хоть и фальшивит, а потом сама над этим смеется.

Она сентиментальная. Может плакать над фильмом или книгой, а уже через минуту проклинать режиссера за то, что заставил ее проявить эмоции.

Одри интеллектуально развита. Она очень много читает и путешествует. С ней можно говорить о политике, истории, культуре и путешествиях, и ей всегда есть, что сказать на любую из тем.

Она талантлива. В ту единственную ночь, когда мы остались у нее, Одри играла на фортепиано. Голая. Она делала это так, как будто находилась в вечернем платье в концертном зале. А я смотрел на нее и пытался не наброситься, пока последний аккорд не повис в тишине квартиры.

Одри готовит. Очень вкусно готовит. Моя экономка приходит теперь только чтобы убирать, потому что пока я по вечерам работаю, Одри обеспечивает нас пропитанием.

Вообще она сломала все стереотипы о богатых девушках с шикарным маникюром и укладкой. Одри спокойно может пройти передо мной с пучком на голове и в мятых спортивных штанах, чтобы добраться до кухни и приготовить утренний кофе. Когда она не скрывается, показывает настоящую себя, Одри еще прекраснее, чем кажется на первый взгляд. Она многослойная и я наслаждаюсь снятием этих слоев, с огромным удовольствием открывая каждый следующий.

А еще теперь Одри покорная. Она действительно отдается любой роли, которую выбирает для себя. Она была лучшей Доминатрикс в клубе, а теперь она моя лучшая саба, которой я невероятно сильно наслаждаюсь. И меня все сильнее затягивает в трясину с ее именем. Одри становится для меня целым миром. Головой я понимаю, что сейчас самое время ограничить наши встречи и перенести их в клуб, чтобы никто из нас не привязывался и не начинал питать ложных надежд. Но как только начинаю думать об этом, меня накрывает паника. Я привык засыпать и просыпаться, держа ее в объятиях. Пристрастился к утреннему сексу. И если раньше мне приходилось ограничивать себя в сексе, чтобы не заводить постоянные отношения, с ней я не хочу ограничивать себя ни в чем. И это охренительно сильно пугает.

Одри прерывает поцелуй и ерзает у меня на коленях.