– Келлан, я думала, что не смогу выдержать этой пытки. Под конец мне хотелось плакать, – признается она, глядя мне в глаза.

– Мне кажется, я знаю тебя лучше, чем ты себя.

– Похоже на то. Но как тебе удавалось включать игрушку в самый подходящий момент?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю, я просто игрался между работой. Почему ты называешь моменты подходящими?

– Я обедала с мамой в ресторане.

Я чувствую, что у меня на лице растянулась широкая улыбка. Время для игр действительно было подходящим. Чем больше ей нужно было сдерживаться, тем острее ощущения от освобождения. Я убираю ладонь с ее волос и глажу по руке, медленно провожу кончиками пальцев по нежной коже, спускаясь к кисти. Но как только хочу сплести наши пальцы, натыкаюсь на холодный металл на безымянном пальце Одри. С лица тут же слетает улыбка. Беру второй рукой ее ладонь и поднимаю выше. Так и есть. На безымянном пальце Одри огромное уродливое кольцо. Мое сердце пропускает удар и я хмурюсь.

– Одри? – Она смотрит на меня так, как будто провинилась. – Что это?

– Кольцо, – просто отвечает она, когда берет себя в руки и надевает свою обычную маску.

– Я вижу. Чье оно?

– Теперь уже мое. – Я молчу, глядя на нее, потому что жду объяснений. – Я помолвлена, Келлан.

Так не должно быть, но от этих слов грудную клетку неприятно сдавливает. Мне тяжело дышать, а еще мне некомфортно обсуждать это с торчащим наружу членом. Я аккуратно снимаю Одри со своих коленей и она встает, слегка покачиваясь. Усаживаю ее назад в свое кресло, а сам начинаю поправлять одежду. Я смотрю в окно на город и только сейчас понимаю, что не закрыл жалюзи и люди из офиса напротив могли насладиться отличным зрелищем. Здание находится достаточно далеко и вряд ли оттуда видно подробности, но я все же мысленно проклинаю себя за потерю бдительности.

Я пытаюсь переварить большую новость Одри, но пока еще сам не понимаю, как отношусь к этому, поэтому я молчу. Просто не знаю, что стоит сказать в данном случае. Одри, видимо, тяготит тишина, поэтому она заговаривает первой.

– Я забыла тебе сказать.

– Давно? – выпаливаю я, не в силах держать эмоции при себе.

– Уже больше месяца.

– И как это все должно выглядеть, Одри? Ты бы вышла замуж, а ко мне забегала бы забавляться? – Ну какого хера меня это так беспокоит? Не должно ведь.

– А что тебя не устраивает в этой ситуации? – спрашивает она.

Я поворачиваюсь. Одри сидит в кресле, облокотившись на спинку, и слегка крутится то в одну, то в другую сторону, упершись каблуками в пол. Ее взгляд абсолютно спокоен. Она крутит кольцо пальцами второй руки, поставив локти на подлокотники. Меня ведь и вправду должно все устраивать: отношения без обязательств с замужней женщиной, которая хочет того же. Но как только я представляю себе, как чужие руки касаются ее тела, я готов вырезать весь мужской мир, только бы она не досталась никому, кроме меня. Я одергиваю себя, потому что это путь в никуда. Я никогда не женюсь, так что не смогу дать Одри то, что ей нужно. По этой причине я не имею права возмущаться и претендовать на то, что не принадлежит мне.

– Меня все устраивает, Одри, – отвечаю, взяв себя в руки. Выходит сухо и напряженно, но по-другому я пока не могу. – Мне нужно работать. Вызвать тебе такси?

На лице Одри можно прочитать разочарование. Она как будто… расстроена? Чего она ждала? Что я буду уговаривать ее не делать этого? Мне нужно побыть вдали от нее, чтобы понять, как я к этому отношусь.

Одри медленно поднимается с кресла, идет к двери, поднимает сумочку с пола.

– Погоди, я вызову тебе такси, – зачем-то повторяю я.

– Спасибо, я справлюсь.

– Ты приедешь вечером? – спрашиваю в отчаянии. Несомненно, мне нужно время подумать, но вряд ли я готов расстаться с заведенным в последний месяц порядком, и уснуть без нее.

Одри берется за ручку двери, качает головой и тихо говорит:

– Нет.

А потом она выходит из кабинета и до того момента, пока дверь полностью закроется, я наблюдаю за тем, как она, покачиваясь, идет на выход, и что-то внутри меня обрывается. Я как будто в последний раз вижу ее. Первым порывом было сорваться с места и догнать ее, вернуть. Но я останавливаю себя. Потому что ну что я ей скажу? Что вообще могу предложить взамен? Когда дверь с тихим щелчком захлопывается, я буквально обрушиваюсь в свое кресло, закрываю глаза и накрываю их ладонями. Десять минут хватает для того, чтобы разогретая страстью атмосфера покрылась ледяным настом. Я стону от разочарования и боли. А если она сейчас поедет к нему? Если скажет, что не хочет меня больше видеть? Смогу ли я просто принять это и двигаться дальше?

– Блядь! – выкрикиваю я в отчаянии. У меня, на хрен, нет ответа ни на один из этих вопросов, и это убивает больше всего. Я знаю только одно: не хочу, чтобы кто-то прикасался к ней, кроме меня. Эгоистично и чертовски по-идиотски, но это то, что я чувствую в данный момент.

Решив заняться делом, чтобы отвлечься, я собираю разбросанные бумаги, протираю стол влажными салфетками, раскладываю документы так, как они лежали до прихода Одри. Мне нужно привести мысли в порядок и начать мыслить рационально, иначе ничего не получится.

Келлан

Выхожу из аэропорта Мак-Карран в горячий пустынный воздух Лас-Вегаса. Пока дожидаюсь вызванное такси, думаю о том, что в Бостоне положил в карман очередную победу. Но в последние три недели ни одно завоевание меня не радует. Я не видел Одри уже двадцать дней, и у меня непрекращающаяся ломка. Я не звонил ей и не писал, практически бил себя по рукам, когда возникало такое желание. А теперь, оказавшись в Вегасе после четырехдневного отсутствия, мысли о ней возвращаются в мою голову и настойчиво долбят висок.

Вечером меня застает врасплох звонок в домофон. Отставляю ноутбук на кофейный столик и плетусь в прихожую. Я сегодня так долго работал, что сейчас, встав, понимаю, насколько устал. На часах десять вечера и я точно никого не хочу видеть. В такое время ко мне могла прийти без приглашения только Лора, но наши отношения закончились, так что мне предстоит выяснить, что за незваный гость ко мне пожаловал. Нажимаю на кнопку домофона.

– Да?

– Келлан, это я, Одри.

Несколько секунд я пялюсь на домофон, на экране которого рассматриваю черно-белое изображение профиля Одри Ланкастер. Я правда старался не думать о ней, чтобы не написать и не позвонить. Решил, что лучше переболеть ею и двигаться дальше. А теперь Одри стоит у моего дома и ждет, пока я открою ей дверь. Спохватываюсь и нажимаю на кнопку открытия калитки.

Открываю входную дверь и смотрю на то, как Одри торопливо идет в сторону дома. Она не смотрит на меня, больше под ноги. Ее снова что-то тревожит и мне, черт побери, это совсем не нравится. Но зачем бы она ни пришла ко мне, могу точно сказать, что я дам ей это. Одри доходит до крыльца и только тогда поднимает голову. Ее лицо перекошено тревогой и страхом. Я сбегаю по ступенькам и беру ее за плечи.