Последние две недели слились в мешанину из безудержной ночной скачки, воровских вылазок и вынужденных остановок, когда приходилось прятаться. Деревни и фермы, точно саранчой, кишели солдатами-меченосцами, которые в поисках меня прочесывали каждый мост, каждую хижину.

Но я – маска, и к тому же теперь был один. Мчался я во весь опор, Трера, рожденный и вскормленный среди песков пустыни, пролетал милю за милей.

Наконец мы добрались до восточного русла реки Таиус, сверкающей в лунном свете, словно желоб на серебряном мече. Ночь выдалась светлой и тихой, без дуновения ветерка, и я повел Треру вверх по берегу, пока не нашел место для переправы.

Едва мы дошли до отмели, конь замедлил шаг, а когда его копыта ступили на северный берег, он дико вскинул голову и закатил глаза.

– Тпру… тпру, малыш. – Я бросился в воду и потянул его за уздечку снова на берег. Он стал ржать и дергать головой. – Тебя покусали? Давай посмотрим.

Я вытащил из седельной сумки одеяло и стал аккуратно вытирать коню ноги, ожидая, что тот вздрогнет, когда коснусь места укуса. Но он просто позволил себя вытереть и затем повернул на юг.

– Сюда. – Я попытался направить его на север, но он не шел ни в какую. Странно. До этого момента мы с ним замечательно ладили. Он был гораздо умнее и выносливее любой лошади из конюшен деда. – Не волнуйся, малыш. Нечего бояться.

– Ты в этом уверен, Элиас Витуриус?

– Тысяча чертей! – Я не мог поверить, что это Ловец Душ, пока не увидел ее. Она сидела на скале в нескольких ярдах от меня.

– Я не умер, – выпалил я, будто ребенок, который отпирается, пойманный на шалости.

– Знаю. – Ловец Душ встала, откинув назад темные волосы, и устремила на меня взгляд черных глаз. В глубине души мне захотелось пронзить ее клинком, чтобы проверить, насколько она реальна. – Однако ты сейчас на моей территории. – Ловец Душ кивнула на восток, где на горизонте широкой полосой темнел Лес Забвения.

– Это и есть Место Ожидания? – Я никогда не связывал мрачные деревья, что росли в логове Ловца Душ, с миром живых.

– А ты когда-нибудь задумывался, где оно?

– В основном я раздумывал, как оттуда выбраться. – Я пытался увести Треру от реки, но он не двигался с места. – Что тебе нужно, Ловец Душ?

Она потрепала Треру между ушами, и он расслабился. Затем взяла у меня поводья и повела его к северу без всякого принуждения, как будто это она провела с ним последние две недели. Я мрачно взглянул на животное. Предатель.

– Кто сказал, что мне что-то нужно, Элиас? – молвила Ловец Душ. – Я просто приветствую тебя в своих землях.

Что за черт!

– Хорошо, но не трудись, пытаясь меня задержать. Мне кое-куда нужно.

– Ах. – Я уловил в ее голосе улыбку. – Вот с этим могут быть сложности. Понимаешь, когда проходишь через мои земли, ты тревожишь духов, Элиас. И за это ты должен заплатить.

Да уж, поприветствовала так поприветствовала!

– И как же?

– Я покажу. Если управишься достаточно скоро, то помогу тебе пройти через эти земли быстрее, чем ты проскакал бы на лошади.

Я неохотно вскочил на Треру и предложил руку Ловцу Душ, хотя от одной лишь мысли, что я вынужден находиться рядом с потусторонним существом, в жилах стыла кровь. Впрочем, она не приняла руки и сорвалась в бег. Она неслась так, что ничуть не уступала галопу Треры. С запада подул ветер, подхватив ее, как воздушного змея. Ее тело плыло в воздухе, будто сделанное из пуха. Вскоре перед нами вырос стеной Лес Забвения. Слишком быстро, чтобы поверить в реальность происходящего.

Когда я выполнял задания, будучи пятикурсником, мне ни разу не доводилось так близко подбираться к Лесу. Центурионы предупреждали, чтобы мы держались от него на приличном расстоянии. Это было одно из немногих правил, нарушать которое не осмелился ни один пятикурсник, поскольку каждый, кто ослушался, бесследно исчезал.

– Оставь коня, – велела Ловец Душ, – я прослежу, чтобы о нем позаботились.

Как только я ступил в Лес, начался шепот. И теперь, когда обморок не притуплял мои чувства, я смог отчетливее разобрать слова. Багрянец листьев казался ярче, сладковатый запах коры – острее.

– Элиас. – Голос Ловца Душ заглушил шорохи призраков. Она кивнула в сторону деревьев, где расхаживал дух Тристаса.

– Почему он все еще здесь?

– Он не желает слушать меня, – ответила Ловец Душ. – Может, он послушает тебя.

– Из-за меня он умер.

– Именно. Ненависть здесь его и держит. Я не против призраков, что желают остаться, Элиас, но если только они не расстраивают других призраков. Тебе надо поговорить с ним. Надо помочь ему идти дальше.

– А если у меня не получится?

Ловец Душ пожала плечами:

– Значит, останешься здесь, пока не справишься.

– Но мне нужно в Кауф.

Ловец Душ повернулась ко мне спиной:

– Тогда тебе лучше поторопиться.

* * *

Тристас отказался говорить со мной. Сначала он попытался напасть на меня, но теперь, когда я был в сознании, его кулаки пролетали сквозь мое тело. Когда он понял, что не может ударить меня, то бросился прочь, изрыгая проклятья. Я хотел пойти за ним, звал по имени и к вечеру охрип. Когда в Лесу совсем стемнело, рядом со мной вновь появилась Ловец Душ. Мне стало любопытно, наблюдала ли она за моими неуклюжими попытками.

– Пойдем, – коротко бросила она. – Если не будешь есть, то только ослабнешь, и у тебя снова ничего не выйдет.

Мы прошли вдоль ручья к хижине, заставленной мебелью из светлого дерева и устланной самоткаными коврами. Многогранные лампы кочевников расцвечивали комнату дюжиной оттенков. На столе дымилась чаша с рагу.

– Уютно, – отметил я. – Ты здесь живешь?

Ловец Душ повернулась, собираясь уйти, но я преградил ей путь, и она столкнулась со мной. Я ожидал, что меня пронзит холод, такой же, как от прикосновения призраков. Но она оказалась теплой. Почти горячей. Ловец Душ отскочила от меня, и я поднял бровь.

– Так ты живая?

– Я не человек.

– Это я понял, – произнес я сухо. – Но ты и не призрак. И у тебя, очевидно, есть потребности. – Я оглядел дом, кровать в углу, горшок с рагу, кипящий на огне. – Еда. Кров.

Она сердито взглянула и обогнула меня с неестественной скоростью, что напомнило ифрита, которого мы с Лайей встретили в катакомбах Серры.

– Ты ифрит?

Она дошла до двери, и я вздохнул с раздражением.

– Что плохого в том, чтобы поговорить со мной? – спросил я. – Ты наверняка одинока тут в компании одних лишь духов?