он и не думал отступать. Сделал знак рукой, и тени отошли на несколько шагов назад. А сам человек направился вперёд.

— Давай, Мэл! — тихо скомандовал Коготь.

И я попыталась. Сжала в руке артефакт-портал, представила себе дорогу возле забора академии. Пустила импульс силы… Но ничего не вышло.

— Коготь, сдавайся по-хорошему, — проговорил тот, кого явно слушались тени. — Тебе не уйти. Переместиться не получится, мы об этом позаботились. Не заставляй нас применять силу. Можем случайно попасть по твоей девушке, а она, как я вижу, тебе дорога.

Плечи пирата были напряжены. В его пальцах клубился свет, а сдаваться он явно не собирался. Вместо этого бросил пару сгустков в тени, хотя, как по мне следовало нападать на их предводителя.

— Уходи, тёмный. Я не хочу вредить тебе. Но могу, — проговорил пират.

— Попробуй, — самодовольно бросил его противник.

— Ты меня провоцируешь, — сдержанно ответил капитан. — Не зная, чем это может для тебя обернуться.

— Отпусти девушку, и мы спокойно померяемся силой, — предложил тёмный.

— Я её не держу. Она со мной добровольно. Но ни к каким моим делам отношения не имеет.

— А это выяснит следствие.

Дальше всё произошло слишком быстро. Рядом с тёмным появились другие люди, да ещё и со взведёнными арбалетами. Двое выстрелили сразу. Без предупреждения. Один болт пролетел в паре сантиметров от моего уха, заставив оцепенеть от страха. Наш щит вспыхнул так ярко, что я зажмурилась, но всё равно умудрялась видеть этот жуткий свет.

Неожиданно Коготь обернулся, схватил меня, как какой-то тюк, и вместе со мной прыгнул за борт. Он держал меня крепко, до боли. Но вместо того, чтобы рухнуть в море, мы вдруг зависли в воздухе. И вдруг хватка пирата ослабла, будто он потерял сознание. А я выскользнула из его рук и полетела в воду. Почти плюхнулась в неё спиной…

…И с безумным удивлением и неверием обнаружила себя на собственной кровати.

Некоторое время просто лежала, пялясь в потолок и стараясь восстановить дыхание. И постепенно начинала верить, что я в безопасности. Вокруг стены родной академии, здесь мне совершенно ничего не грозит. А, полежав ещё пару минут, успокоилась настолько, что смогла подняться с постели. Прошла по спальне, налила себе из графина воды, выглянула в окно.

Всё тихо. Спокойно. Нет никаких теней и арбалетчиков.

Пощупала свою одежду. Та оказалась сухой. Значит… не было никакого падения в море?

— Приснилось, — выдохнула, стерев со лба холодный пот. — Жуткий сон.

Сознание сначала с радостью ухватилось за эту мысль. Даже поверило в неё. Но потом…

Потом я опустила взгляд на свою руку, пальцы которой до сих пор с силой сжимали браслет-артефакт переноса. И осознание реальности случившегося обрушилось на меня огромной ужасающей волной.

Кто вообще были эти люди? И тени… Какие-то враги пирата? Хотя, тёмный что-то говорил про следствие. Значит… полиция? Но где их форма? И с каких пор у нас в полиции служат тёмные маги?!

Следующая мысль была, как озарение. Ведь я прекрасно знала, кому могли подчиняться те, кто на нас напал. Но это значит, что длинные руки лорда Денра Стайра всё-таки дотянулись до одного дерзкого пирата.

И в этот момент мне стало страшно… за Когтя. Его ведь, скорее всего, поймали. А может… Может, он всё-таки смог уйти? Очень надеюсь на это. Не хочу, чтобы его арестовали. Ведь, если он попадёт в руки правосудия, его ожидает неминуемая казнь.

Но вдруг я просто застыла, огорошенная новой мыслью. Она в буквальном смысле сбила меня с ног. Я просто осела на пол, потому что колени подогнулись.

Свет! Коготь использовал свет! И если вспомнить все мои прошлые догадки: некоторые жесты, слова, мои перемещения то к Нику, то к пирату, и прочие мелочи… может оказаться, что мой охранник и пират — одно лицо. Но тогда получается, что арестовали Никкейла?

Нет.

Нет. Нет. Нет!

Этого не может быть! Нет!

Вскочила на ноги, бегом рванула к столу, где лежал магфон. Дрожащими руками набрала номер Ника. Вызвала… но тот не ответил.

Вызвала ещё раз. Потом ещё. Но ответа не было.

Тогда отбросила в сторону бесполезный гаджет. Схватилась за висящее на шее перо и мысленно позвала: «Ник! Ник! Я в опасности!»

Но снова ничего не произошло.

Боги…

Села на кровать и схватилась за голову. Мне следовало успокоиться. Просто привести нервы в порядок и подумать. А вдруг я ошиблась? Вдруг Коготь всё-таки сбежал? Спасся. Но как это узнать?

Самый простой способ — спросить у дяди. Точно! И я уже даже сделала шаг к двери, но резко остановилась. Нет. Сейчас это будет выглядеть слишком подозрительно. И глупо. Ночью всё равно ничего не решится. Нужно хотя бы дождаться утра.

И привести нервы в порядок.

Я заставила себя сходить в душ. Как ни странно, но после водных процедур стало чуть легче, будто тёплые струи умудрились смыть с меня часть переживаний. Так что в комнату я вернулась уже чуть более спокойной.

Понимая, что сейчас ничего сделать всё равно не смогу, достала из тумбочки флакон с сонными каплями, которые мне дала Вира, и сделала глоток прямо из бутылочки. Мне нужно хотя бы несколько часов здорового крепкого сна. Потому что иначе я обязательно начну делать ошибки. И эти самые ошибки могут стоить Никкейлу жизни.

Глава 18. Два врага

В допросной было душно, но хотя бы не так холодно, как в камере. Коготь повёл плечами, чтобы хоть немного их размять, но сразу почувствовал боль от раны на правой руке и тычок в спину.

— Сиди смирно, — грубо бросил один из его конвоиров, стоящих рядом.

— Мне совсем не двигаться? — едко поинтересовался пират.

— Совсем, — подтвердил полицейский. — Любое движение может быть расценено, как попытка сопротивления или даже побега. И тогда я применю силу.

О, да. Коготь уже неоднократно успел почувствовать на себе эту самую силу. С того самого момента, как тёмный доставил его в камеру, пирату уже не раз показали, как рады его поимке. Сначала нацепили блокираторы на ноги и руки, потом ещё камеру накрыли защитным контуром из тьмы. А когда арестованный остался один на один с приставленной к нему охраной, началась та самая демонстрация.

Его били так, чтобы не оставалось следов. Два рослых мужчины оторвались на нём от души. Старались только лицо не трогать, хотя и ему тоже досталось. Коготь не видел себя, но представлял,