– Все, я уже нашла, – вдруг сказала Тайка. – Я к подруге приехала, вот и вспомнила, где она живет. Так что ты езжай домой.

– Ты чего? Где тут может жить какая-то подруга, смотри – деревня древняя!

Да уж, домики на старенькой Омской сплошь были маленькие, деревянные, полуразрушенные. Странно, что такая улица еще имеется в городе, да не где-нибудь, а почти в самом его центре.

– Слушай, парень. Езжай домой, я тебе серьезно говорю. Ты мне мешаешь, неужели непонятно!

– Лады, – вдруг легко согласился парень. – Только знай, я за тобой в эту глухомань не поеду.

Тайка на минуту задумалась.

– Короче, так, если до семи вечера ко мне не стукнешь, я приезжаю, лады? А то место здесь не больно радостное, случится что – век не найдут, – решил наконец сосед.

– Именно это я и хотела сейчас услышать, – буркнула Тайка.

С трудом отделавшись от провожатого, она огляделась. Теперь остается найти дом номер шестнадцать.

– Скажите, пожалуйста, а где находится дом номер шестнадцать? – спросила Тайка у старухи, которая топталась на своем огорода.

– Иди, вишь, черное здание – это котельная, от нее направо повернешь, потом в лог спустишься.

С горем пополам добредя до нужного адреса, Тайке пришлось признаться, что без бабкиного благословения ей никогда не удалось бы отыскать сие жилище. Полуразрушенный дом надежно укрывали ветви черемухи и еще каких-то раскидистых деревьев, даже крыши видно не было. Сгнившие доски крыльца торчали, как капканы в ожидании жертвы.

Глаза наткнулись на белый комочек, смятую пачку от сигарет. Сама Тайка не курила и никогда не могла запомнить, кто какое курево предпочитает, сейчас она крутила в руках пустую пачку «Мальборо», и это ей ни о чем не говорило. Хотя нет, говорило. Сама пачка была чистенькая, не посеревшая от времени и не промокшая от дождей, значит, дом встречал гостей совсем недавно.

Тайка благополучно миновала хищные ступеньки и заскрипела дверью.

– Случись что, ни одна холера не найдет, – бубнила Тайка, – не дом, а склеп какой-то.

И будто в подтверждение ее правоты, откуда-то из-под земли донесся не то стон, не то вздох. Тайка рванулась к выходу. Скорее бежать! В милицию, домой, куда угодно, только подальше от этого места! Пусть роются здесь те, кому это надо, а она… Тайка запуталась в дверях. Комнатки, закоулки! В спину толкал слабый стон! Он, казалось, даже приближался! Под ногой что-то угрожающе заскрипело, и Тайка рухнула вниз. «Накаркала!» – мелькнула мысль, и сознание погасло.

Жутко болел бок, в горле стоял противный ком и рвался наружу, на руку было страшно посмотреть – Тайка на ней лежала, а нога превратилась в горящие угли.

– Ногу из костра уберите, – слабо прошептала Тайка. – Не видно разве, что там мои ноги?

Но никто и не собирался разводить костер, света не было вообще, а около нее кто-то копошился.

– Крыса! – завизжала Тайка из последних сил.

– Где? – раздался над самым ухом такой же оглушительный визг.

– А ты кто? Где я? – в панике верещала храбрая сыщица.

– Успокойся, не суетись, все нормально, – успокаивал ее все тот же негромкий голос. – Самое главное – ты жива, а остальное уладится.

– Ты кто?

– Я? Элина.

– Кто?! – Тайка попыталась вскочить и снова рухнула – нога отказывалась подчиняться.

– Ну чего ты скачешь? Элина, имя такое есть.

– Ага, а еще есть имя Лена Коновалова, это не ты?

– Выходит, что я, – усмехнулся голос. Тайка совсем по-другому представляла себе жену Касарова. Нет, разглядеть ее сейчас невозможно, но голос! Женщина говорит спокойно, негромко. Без злобы и желчи, а ведь Элина была именно злобной, надменной бабой, такое, во всяком случае, у Тайки создалось впечатление.

– Врешь! Элина капризная эгоистка.

– Ты почти права. Только какие уж тут капризы! Сейчас рада тебе, как родной. Как тебя звать?

– Звать меня Тайка, за тобой пришла. Слушай, давай меня как-нибудь соберем, а то пошевелиться страшно – все болит.

Тайка могла бы и не говорить, Элина и без того что-то уже разрывала, и слышно было, как гремит то ли чайник, то ли кастрюля.

– Медик из меня никакой, сразу говорю, – оправдывалась невидимая сестра милосердия. – Давай я просто руку тебе зафиксирую, похоже, там перелом.

Элина еще какое-то время суетилась около Тайкиных конечностей, а когда первая медицинская помощь была оказана, Тайка пристала с расспросами.

– Это что за подземелье? Что ты тут делаешь? Я уже с ног сбилась – ищу тебя!

– Ты думаешь, я сама сюда сиганула? Совсем сдурела! Я что же, не понимаю, что выбраться отсюда невозможно? Зачем бы я себя заживо хоронить стала в этом погребе?

– Так это погреб?

– Ну что-то вроде того. Другими словами, глубокая просторная яма со всеми удобствами.

– А вылезти?

– Пробовала, только это невозможно. Ты же не человек-паук, правильно? Тут высота примерно метра четыре, сплошные гладкие стены, и никаких подручных средств. Вот и думай. И потом, меня сюда, между прочим, погибать бросили.

– А я? А меня? Ты говорила, что здесь все удобства имеются, а если я есть захочу, допустим, или еще что?

– Если захочешь есть, это твои проблемы, а вообще, чуть отойдешь от шока, я тебе покажу, где у меня что.

Тайке стало жалко эту женщину. Конечно, с нее никто вины не снимает, но нельзя же так издеваться! А впрочем, насчет вины, никто еще не доказал, в чем Элина провинилась.

– Не беспокойся. Касаров узнает, им мало не покажется! – успокаивала Тайка Элину как могла.

– Касаров? – захохотала та. – Ты ему сказала, что идешь сюда? Поздравляю, мы – покойники!

«Совсем баба съехала. Ничего удивительного, но мне-то счастье привалило! В одной яме с сумасшедшей, так и самой недолго Наполеоном заделаться».

– Касаров! – продолжала Элина изливать эмоции. – А кто, по-твоему, меня сюда засадил?

– Да, я понимаю, это, конечно, он, – тихонько лепетала Тайка.

– Конечно! Он! Только мне сдается, что не один, помощника наверняка имеет.

– Лодовского, да? – слабо поинтересовалась Тайка, боясь нового взрыва бешенства.

– Нет, не да! Юрка, может, единственный нормальный мужик в этой своре.

«Ага! Мальчика-одуванчика нашла».

Элина выдохлась, слышно было, как примостилась рядом.

– У тебя голова-то не треснула? Соображать можешь? – уже спокойно спросила она.

– Да крови вроде нет, только тошнит сильно. Если будешь так орать – треснет, учти.