Спускающийся с парашютом Николай Терехин заметил два белых купола, под которыми качались немецкие летчики с подбитых им самолетов, дал знак подбегавшим к нему пехотинцам повернуть к фрицам и сам, приземлившись, с пистолетом в руке побежал к ним. Немецкие летчики подняли руки. С захваченными «языками» Николай Терехин героем дня вернулся в полк.

* * *

Что значили для молодых необстрелянных летчиков полка эти три победы комэска на седьмом дне войны, объясняет выписка из донесения штаба 43-й истребительной авиадивизии, в состав которой входил авиаполк: «161-й иап в составе 37 боевых самолетов базируется на аэродроме в Пуховичах…

С 21.6.1941 по 25.6.1941 год полк произвел 250 самолето-вылетов, полком сбито 2 самолета противника».

При 250 боевых вылетах — сбито лишь два вражеских самолета…

То есть «действия русских в первые дни войны превратились в бесконечные и бесполезные вылеты с большим перевесом сил», как позже напишет известный немецкий ас майор Ралль, после войны — один из руководителей ВВС НАТО. Именно эту порочную тактику «бесполезных вылетов с большим перевесом сил» решил сломать старший лейтенант Николай Терехин, вылетевший 28 июня 1941 года на патрулирование всего с двумя ведомыми и с твердым настроем на победу. И — сломал! И — доказал, что сильного врага бить можно и на устаревших «ишачках», используя их хорошую маневренность и скорострельность пулеметов «шкас».

Правы были командиры Липецких высших тактических курсов усовершенствования начальствующего состава, еще в 1938 году давшие ему характеристику:

«Как командир смелый, решительный, инициативный. Требователен к себе и подчиненным. В своих решениях настойчив и проводит их в жизнь. Дисциплинирован отлично.

Личная подготовка: летное дело за короткий период времени освоил на отлично. Стреляет как в воздухе, так и на земле только на отлично. Штурманская подготовка отличная. Летает ночью на самолете И-16 отлично.

Высотой и боевым применением на высоте 9 тысяч метров овладел отлично.

Летает на У-2, Р-5, УТИ-4, И-16. (Вскоре в этот перечень войдут И-15, И-153, в годы войны — новые истребители ЛаГГ-3, МиГ-3 и американский «киттихаук». — Л. Ж.). Умело руководит подчиненными и умело передает свои знания и опыт».

Терехин заразил однополчан победным духом, показав собственным примером, что бить сильного противника даже в неравном бою можно и тогда, когда ты остался безоружным: винт самолета, крыло самолета, вся несущая тебя в небе машина — это тоже оружие!

Ну а пленение комэска еще и двух фашистских летчиков, пригнанных связанными в полк, пристыженных, потерявших самоуверенность, довершило воспитательный урок. Но продолжил его командир и в последующие дни, сбивая на глазах молодых летчиков вражеские самолеты: 30 июня, 1 июля, 10 июля…

Правда, после боя с тяжелым истребителем Me-110 техники насчитали в «ишачке» командира 60 пробоин! Ранен был в том бою и сам командир, но медикам приказал: «Перевяжите и не мешайте летать!»

А 27 июля комэска только угрозой тарана вогнал бомбардировщик До-217 в землю вместе с бомбами, так и не упавшими на наши наземные войска. Слава об этом ошеломляющем поединке распространилась широко по фронту.

В сентябре 1941 года 25-летний Николай Васильевич Терехин, уже в звании майора, был назначен командиром 10-го истребительного авиаполка, базировавшегося под Ленинградом. За несколько месяцев командования личным составом полка было сбито 24 самолета противника и штурмовкой уничтожено на аэродромах более 10 машин. Личный счет молодых летчиков полка: у старшего лейтенанта Соболева — 6 побед, у старшего лейтенанта Максименко — 7. У самого командира полка майора Те-рехина, как гласит архивный документ от 20 июня 1942 года, — 15 сбитых самолетов врага.

А за 10 сбитых самолетов по приказу Народного Комитета Обороны № 0299 от 1941 года летчик должен был быть представлен к высшей награде — званию Героя Советского Союза, как и — согласно пункту третьему этого приказа — за 40 боевых вылетов.

У Терехина боевых вылетов насчитывалось 150, из них 30 — на штурмовки, «которые провел успешно».

«Успешно» — это означало, что фотокамера на борту «ястребка» зафиксировала зримый ущерб врагу: горящие эшелоны с техникой и живой силой, цистернами с горючим, покрытые клубами дыма укрепления врага.

Но звания Героя Советского Союза признанный летчик-герой Терехин так и не был удостоен…

31 декабря 1942 года он не вернулся с боевого задания. Нашли однополчане в землянке командира письмо жены:

«Жалко, что не успела родить тебе сына или дочку. Береги себя, Коленька, хотя понимаю, как нелегко уберечься в бою…»

* * *

Прошли годы, и о храбрейшем, самоотверженном герое, казалось, все забыли. Остались лишь скупые сведения о его беспримерном бое на седьмом дне войны в томах «Истории Великой Отечественной войны» и краткая биография в книге-справочнике «Герои воздушных таранов» генерала авиации А. Д. Зайцева, в которой, к сожалению, место исторического боя — под Могилевом — перенесено на Ленинградский фронт и неверно указана его дата.

Эти неточности легко объяснимы — обстоятельства гибели аса Терехина до сих пор окутаны загадками, документы его личного дела не полны, на запросы исследователей в архив Министерства обороны, почему майор Терехин не удостоен заслуженной им Золотой Звезды, многие годы приходил однотипный ответ: «Представления на звание Героя Советского Союза в архиве не имеется»…

* * *

… В первые дни 1943 года узнал из фронтовых газет о гибели Николая Терехина его однокашник по военной авиашколе в городе Энгельсе Василий Хованов, в то время летчик 177-го истребительного авиаполка, который прославил подвигом ночного тарана в августе 1941 года Виктор Талалихин.

Следя за фронтовой судьбой своего друга Николая Терехина, изредка переписываясь, когда время позволяло, Хованов, зная о пятнадцати сбитых им самолетах еще к июню 1942 года, ждал вот-вот награждения друга Золотой Звездой Героя. Услышав печальную весть о его гибели, никак не мог поверить, что аса из асов Колю Терехина могли сбить, пусть даже в неравном бою.

На фронтовых дорогах встретил однополчан Николая, засыпал вопросами. Те поведали, что сами немало удивлены. Во-первых, тоже ожидали присвоения звания Героя своему командиру, так как представление отсылалось еще летом 1942 года, когда на счету Терехина уже было 15 побед и 150 боевых вылетов. Почему не выполнен этот приказ в отношении всем известного героя Николая Терехина — непонятно. И во-вторых, рассказывая о гибели своего бесстрашного командира, однополчане произносили загадочную фразу: «Группа, которую возглавлял комполка Терехин, по приказу кого-то с земли сменила курс и ушла, не предупредив о том командира. А через несколько минут полета его «киттихаук» атаковали шесть «мессеров»…» Где упал самолет комполка — точно не знают.

Тогда и загорелось от обиды за друга сердце Василия Хованова, как он объяснял уже после войны, когда стал писать запросы в Центральный архив Министерства обороны СССР. Ответили, что в личном деле Терехина Н. В. нет представления на звание Героя. Подумал, подумал Хованов, да и написал Сталину: просил заставить чиновников из наградного отдела выполнить приказ № 0299–41. Но до Сталина письмо, видимо, не дошло, а от чиновников пришел ответ: «В личном деле представления не обнаружено, ищите другой способ увековечить подвиг боевого товарища».