Еще пять броненосцев типа «Брауншвейг», вооруженных 11-дюймовыми орудиями, можно условно считать чем-то средним между броненосцами первого и второго ранга, и еще четыре корабля близкого к ним типа «Дойчланд» находятся у немцев на стапелях. Исходя из этого, можно было бы сказать, что даже объединенный флот континенталов значительно уступает нашему и не сможет тягаться с ним в линейном сражении.

Но это только в том случае, если мы оставим Средиземное море крейсерам и миноносцам и сосредоточим все свои силы в Метрополии. Ну, и конечно, не стоит забывать и об эскадре адмирала Ларионова, способной сломать все расклады и превратить линейный бой в побоище, после которого и германские недоброненосцы станут королями моря.

– Спасибо, сэр Джон, – кивнул король, – я буду иметь все это в виду. Благодарю вас за очень интересный и содержательный разговор, надеюсь, что в следующий раз мы с вами встретимся при куда более счастливых обстоятельствах. А мне потребуется время как следует тщательно обдумать мой предстоящий визит на русскую эскадру. О дате и времени этого визита я сообщу вам дополнительно. Когда министры ни на что не годятся, то королю лично приходится все делать самому…

8 июля (25 июня) 1904 года.

Петербург. Новая Голландия.

Тайный советник ГУГБ

Тамбовцев Александр Васильевич

Сборами команды Бесоева и Кобы в путь-дорогу занялись специалисты в тайных делах – наш уважаемый Мехмед Ибрагимович Османов и не менее уважаемая Нина Викторовна Антонова. А мне предстояло более скучное мероприятие – написание обзорной справки и встреча с господином Эммануилом Нобелем. После смерти брата Карла в 1893 году он возглавлял «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» – сокращенно «БраНобель». В настоящий момент компания Эммануила Нобеля была одной из самых крупных не только в России, но и в мире.

«Владелец заводов, газет, пароходов» прибыл в Новую Голландию с точностью до минуты. На лице его я не заметил волнения, которое обычно появляется у посетителей моего заведения, независимо от того – виновен ли последний в каких либо прегрешениях против Российской империи или чист перед законом, аки агнец божий.

Эммануил Людвигович с любопытством смотрел на меня своими голубыми глазами потомка викингов. Понятно, что он уже был наслышан о возглавляемой мной конторе разных страшилок. Но как человек, чистый перед законом – в чем я сильно сомневаюсь, ибо безгрешных коммерсантов не бывает, – он хочет понять, что за новые люди появились в его втором отечестве, и чего от них ему ждать хорошего и чего плохого.

– Присаживайтесь, Эммануил Людвигович, – предложил я ему, – как говорят на Руси, в ногах правды нет.

– А где, по-вашему, господин Тамбовцев, – с усмешкой спросил Нобель, – находится эта самая правда? В какой части тела?

Проживший всю свою жизнь в России, он практически без акцента изъяснялся по-русски и прекрасно понимал все русские идиоматические выражения. Еще в 1888 году, по настоятельному предложению императора Александра III, Эммануил Нобель принял российское подданство и считал себя русским.

– Правда, Эммануил Людвигович, она не всегда бывает на виду, – отшутился я. – Она, как ваша нефть – чтобы добыть ее, приходится забираться вглубь земли. Но давайте мы с вами лучше поговорим на ту тему, ради которой я вас и пригласил. Речь пойдет о ситуации, сложившейся на нефтепромыслах Баку. К нам поступили сведения о том, что на этих самых нефтепромыслах готовятся беспорядки, в ходе которых возможны погромы и даже поджоги нефтяных вышек и нефтехранилищ.

Лицо Нобеля напряглось. Очевидно, что по своим каналам он уже получил подобные сведения и, услышав от меня подтверждение этой информации, довольно серьезно встревожился.

– Господин Тамбовцев, – сказал он, – я прекрасно осознаю всю серьезность того, о чем вы говорите. Насколько я понял, вы представляете некую новую службу, которая должна бороться с подобного рода преступлениями, и сейчас вы хотите меня предостеречь? Если это так, то я вам благодарен. Скажите, могу ли я чем-то помочь вашей организации в столь важном деле?

– Именно так, Эммануил Людвигович, – ответил я. – И, если вам не трудно, то обращайтесь ко мне по имени и отчеству. Что же касается помощи, то она будет с благодарностью принята, только не в виде финансов, а в виде поддержки наших мероприятий по предотвращению тяжелых последствий для деятельности бакинских нефтепромыслов. Ведь, несмотря на то что промыслы принадлежат частным лицам, находятся они на территории Российской империи, и все беспорядки там беспокоят нас не менее, чем вас.

Эммануил Людвигович, мне хочется предостеречь вас не только в отношении возможных беспорядков, но и в отношении ваших дел с «Каспийско-Черноморской нефтяной компанией», которая, как известно, принадлежит парижской ветви Ротшильдов. Дело в том, что мое учреждение ведет следствие по поводу участия этой компании в подрывной деятельности против России и в финансировании нашей недавней противницы – Японии.

Мой собеседник напрягся. Он не забыл, как двадцать лет назад при посредничестве его знаменитого дядюшки «динамитного короля» Альфреда Нобеля была сделана попытка договориться с компанией Ротшильда.

На переговоры отправился Людвиг Нобель, который тогда возглавлял товарищество «БраНобель». Но представитель Альфонса Ротшильда в России Жюль Арон на предложение Людвига Нобеля приобрести часть акций товарищества пренебрежительно заметил, что Ротшильды покупают компании, а не участвуют в них.

Я терпеливо ждал, что он мне ответит. И дождался.

– Александр Васильевич, – сказал он, – но ведь убирая компанию Ротшильда с нефтепромыслов Баку, вы тем самым помогаете «Стандарт Ойл» господина Рокфеллера – извечного соперника Ротшильдов. А вы знаете – что это за люди?

– Знаю, Эммануил Людвигович, – я действительно знал о Рокфеллерах даже больше, чем Нобель. – Мне известно и о вашем «нефтяном перемирии», подписанном в 1895 году. По нему «Стандарт Ойл» получала три четверти мирового рынка нефтепродуктов, а российские компании – четверть. Но это соглашение соблюдалось всего два года. Не так ли, Эммануил Людвигович?

Нобель вздрогнул. Он не ожидал, что мне известны подробности его тайной сделки с зарубежными нефтяными магнатами.

– Скажите, Александр Васильевич, – не выдержал он, – откуда вы все это знаете? Ведь переговоры между нами велись конфиденциально, и об их подробностях было известно лишь ограниченному кругу лиц.

– В Святом Писании говорится, Эммануил Людвигович, – пошутил я, – что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Предприятия, принадлежащие «Стандарт Ойл», тоже, вполне вероятно, окажутся в списке национализированных. В схватке Ротшильдов и Рокфеллеров мы исповедуем принцип, высказанный бессмертным Шекспиром: «Чума на оба ваших дома».

После этих слов от изначального спокойствия Нобеля не осталась и следа. Он понял, что правительство расчищает ему поле для дальнейшей коммерческой деятельности, убирая самых опасных конкурентов. От возникших перед ним перспектив у Эммануила Людвиговича, что называется, «в зобу дыханье сперло».