Малика молчала.

– Что ты молчишь, женщина? – нахмурился Басаев.

– Да пребудет мой муж Аслан в высшем обществе, по правую руку от Аллаха, – тихо сказала Малика.

– Вот это правильные слова, женщина. Ты должна уважать и Ису, пусть он тебе и не муж – потому что он твердо стоит на пути джихада и сделал для него не меньше, чем Аслан. Это большая честь... ты должна гордиться тем, что рядом с тобой такой мужчина.

– Да воздаст Аллах Исе по праведным делам его.

– Хорошие слова. У тебя есть дети, женщина?

– Четверо.

– Это хорошо. У чеченцев, нохчей, должно быть много детей. Русисты вымирают, потому что они грязные пьяные свиньи, а мы, нохчи, должны занять те земли, которые раньше были заняты русскими свиньями, установив на них совершенство таухида. Аллах поможет нам в этом. Еще многие, женщина, станут шахидами на пути Аллаха, но это хорошо, потому что только кровью мучеников Аллах помилует нас. Быть может, Аллах окажет тебе милость в третий раз, забрав твоих детей в рай, чтобы они могли там воссоединиться со своим отцом. Воистину, всех, кто примет шахаду на пути Аллаха, ждет рай, и ты должна молить Аллаха об этом, женщина.

Этого лучше было не говорить. Малика, живя в России, сильно изменилась. Она любила своих детей, очень любила – и не хотела, чтобы хотя бы один из них стал террористом. Она хотела, чтобы Аллах спас их от такой участи и дал им возможность жить в лучшем мире, чем жила она, – в мире добра и справедливости, да хотя бы просто в мире – а не в жуткой, кровавой клоаке, в постоянном страхе, как жила она. Все-таки Малика была не только чеченкой – но, прежде всего, матерью. Ради своих детей она была готова на все.

* * *

После этого разговора Малика была не в себе. Мужа не было, надо готовить ему ужин – Иса питался как чеченец, немного утром, днем перехватывался чем придется, а основной прием пищи был вечером, обязательно с мясным блюдом. Но все валилось из рук, она хотела порезать мясо на жижиг-галынш, но вместо этого чуть не отхватила себе палец. Замерла, бросила нож, смотря зачарованно на текущую из пальца кровь.

Кровь... Опять кровь... Везде кровь... Да сколько же это будет продолжаться, до каких пор? О Аллах, за что ты нас караешь...

До каких пор мужчины будут лить кровь?

Малика решилась. Она знала, что при штурме может погибнуть она и может погибнуть Иса – но самое главное, погибнут их гости, а их дети останутся живы. Ни одного из них сейчас в доме не было. Только палец надо залепить... кровь течет.

Малика, оглядываясь, прошла в свою комнату, темную и плохо освещенную. В тряпье, на самом дне ящика комода – лежал сотовый телефон, которым она никогда не пользовалась, купила на всякий случай.

Включила – телефон был заряжен. Набрала номер полиции, чтобы сообщить, что в доме банда террористов – но вместо гудков ничего не было. Она в панике посмотрела на телефон – зарядка есть, но не звонит. Да что же это такое?

Она не знала, что бандформирование Басаева было оснащено американским и европейским оборудованием по самому высокому классу. В числе прочего был специальный чемоданчик с аппаратурой, если его подключить – то телефоны в радиусе до пары сотен метров перестают звонить, и нельзя отследить их местоположение, получается рукотворная черная зона. Русисты хорошо научились выслеживать террористов по сотовому телефону, и даже если по нему не говорить, он – как маяк, который ты носишь с собой, Дудаев это уже узнал. Поэтому – Басаеву дали такой чемоданчик, и из всего хутора позвонить было невозможно...

В панике она попыталась набрать номер несколько раз – безрезультатно. Тогда она вышла из комнаты, быстро прошла во двор, там было темно, тесно, потому что стояли «КамАЗы» на местах для сельхозтехники – но у кнопок имелась подсветка, и их было видно. Она начала в панике тыкать по кнопкам.

– Куда ты звонишь, женщина?

Малика обернулась. Шамиль Басаев стоял у двери, из которой она только что вышла, и смотрел на нее...

* * *

Иса Салманович Дадаев остановил свою машину у ограждения дома – на дворе места не было, все занято. Рядом сидел сын, Арсен – он ездил в город, чтобы договариваться с покупателями о поставках молока.

– Поставь машину за дом. Я пойду в дом.

– Да, отец.

Иса Салманович отдал сыну ключи, пошел в дом.

Первое, что он увидел, когда вошел в дом, – это Малика, белая как мел, сидящая за застеленным белой скатертью столом, на котором не было еды, какой полагается встречать мужчину, приехавшего домой. Рядом сидел Шамиль, а по углам комнаты стояли еще трое, с оружием.

На столе, на скатерти – лежал телефон, какой-то старый и дешевый, какие уже давно не продавались.

– Что происходит, Шамиль?

– Спроси у своей жены. Ты видел когда-нибудь этот телефон? – спросил Шамиль, нервно перебирая пальцами по столу.

– Нет, никогда.

– Она звонила по нему. Верней, пыталась позвонить. У нас работает аппаратура, и ей это не удалось.

Иса подошел ближе.

– Кому ты звонила, женщина?

Малика не ответила – она сидела, не поднимая глаз. Иса Салманович взял ее за подбородок, посмотрел в глаза – а потом залепил пощечину.

– Кому ты звонила, женщина?

– Отец!

Иса повернулся – Арсен стоял у дверей и смотрел на него.

– Что происходит?

Басаев почесал спутавшуюся бороду. Все-таки он был в чужом доме, и вершить суд был не вправе – если это все узнают, то его действия могут не одобрить. Тем более тут сын Исы... мало ли что он может сделать...

– Сделаем так, Иса, – решил он. – Ты воин джихада, и я уважаю тебя и твой дом, в котором ты хозяин, а я – гость. Это твоя женщина, тебе и разбираться с ней. Но и мы не можем подвергать себя опасности. Пока мы тут – мы посадим ее на цепь в подвал, чтобы она больше никому не могла позвонить, а как только мы уедем – поступай с ней, как сам сочтешь нужным.

– Спасибо, Шамиль-эфенди... – сказал Иса.

– Вот так, – Басаев повернулся к остальным. – Следите за ней, но не касайтесь пальцем, если она не захочет вырваться или опять куда-то позвонить. А если я узнаю, что кто-то сделал плохо жене хозяина этого дома – я лично отрежу этому человеку голову. Все понятно?

Боевики вошли в город, когда уже стемнело, со стороны Левбердона, переправившись через мост. «УАЗ», включивший на подъезде к городу мигалку, и «КамАЗы» с локальным бронированием и военными номерами. Ростов-на-Дону был давно уже прифронтовым городом, такие колонны никого и никак не удивляли, на руках у населения было много оружия, на улицах – патрули, казачьи, организаций беженцев, полиции. При прочих равных, дивизионный генерал Шамиль Басаев не рискнул бы соваться в разворошенное осиное гнездо, русские изменились, и изменились сильно, – но и они изменились. В головном «УАЗе» ехал Баса Дикуев, парнишка, который родился уже за границей, в изгнании, окончил университет и встал на джихад против Русни. В руках у него был современный ноутбук, присоединенный к модулю спутниковой связи армейского образца, он стоил вдвое дороже, чем тот «УАЗ», на котором он ехал. Он получал данные в реальном режиме времени с американского спутника слежения, выделенного специально для этой цели и висящего на геостационаре как раз над Ростовом. Наверное, это был первый случай, когда террористическая группа была оснащена такого качества оборудованием, позволяющим просматривать окружающую местность и избегать контактов с силами безопасности. Да и какая это, к чертям, террористическая группа – самые настоящие диверсанты, завербованные правительством США и работающие на него, получившие от США вооружение и снаряжение, обученные американскими инструкторами. Террористы, работающие на государство, – это уже не совсем террористы.