– В каком доме?

– Бишопс-Фолли. Он принадлежит лорду Розморрану, моему клиенту, владельцу этого чертова слона. В Мэрилебон, не слишком фешенебельном районе, что нам сейчас только на руку. Сам дом очень внушительных размеров, но на территории поместья есть еще одно строение, Бельведер. Оно было построено в качестве бального зала, но Розморран до отказа забил его трофеями из своих путешествий. Если нам повезет, то все может получиться.

– Отлично. Попробуем положиться на лорда Розморрана и будем надеяться на лучшее, – ответила я.

Стокер взглянул на меня так, будто хотел еще что-то добавить, но вместо этого просто отвернулся и стал смотреть в окно на пробегающие мимо виды, не сказав больше ни слова.

Примерно через полчаса мы прибыли на вокзал и, сойдя с поезда, сразу оказались в суете утреннего Лондона, среди толпы людей, спешащих по делам. Меня так и тянуло ускорить шаг, особенно когда я заметила вышагивающего неподалеку бобби, но Стокер взял меня под локоть, чтобы умерить мою прыть. Он очень верно заметил, что если мы ускорим шаг без всякой видимой причины, это может только привлечь лишнее внимание, а потому мы шли не спеша и, как мне показалось, лишь спустя несколько часов добрались до места назначения. Высокая кирпичная стена отделяла нас от того, что уже представлялось мне землей обетованной, но Стокер даже и не подумал зайти в главные ворота. Вместо этого он повел меня к маленькой калитке, в которую могли пройти только пешеходы.

– А почему мы входим таким путем?

– Потому что у главного входа всегда толпится народ: слуги, торговцы, члены семьи – и всем видно, что происходит у ворот. А этой калиткой вообще никто не пользуется. И друзья оставили мне от нее ключи.

Кирпичная стена была густо увита плющом, и Стокер стал шарить рукой в этом зеленом ковре в поисках нужного кирпича.

– Как это мило со стороны лорда Розморрана, – заметила я.

– Я говорил не о лорде Розморране, – ответил он, отодвигая один из кирпичей и вставляя ключ в открывшееся за ним отверстие.

Не успела я спросить, кого же он имел в виду, как калитка распахнулась, и с той стороны показалась хрупкая фигурка, закутанная в черный плащ.

– Корделия! – воскликнул Стокер.

Дама слабо улыбнулась и поманила нас внутрь.

– Здравствуй, Стокер. Оставь себе ключ, – велела она. – Он тебе понадобится, чтобы входить и выходить.

Стокер сделал, как она просила, и мы проскользнули внутрь, а дама заперла за нами калитку.

– Корделия, я думал, что ты в Корнуолле. Что ты здесь делаешь? – спросил Стокер. Он выглядел не очень довольным, но, кажется, даму это совершенно не расстроило.

Она повернулась ко мне; в ее взгляде читались прямота и гостеприимство. Вид у меня, наверное, был тот еще: утомленная с дороги, в пыльном костюме – но она обратилась ко мне с такой вежливостью, будто я была графиней.

– Вы, должно быть, мисс Спидвелл. Я леди Корделия Боклерк. Мой брат – лорд Розморран, а это его дом, Бишопс-Фолли.

Мы пожали друг другу руки с такой вежливостью, будто вели светскую беседу за чашкой чая, а Стокер изнемогал от нетерпения. После соблюдения всех формальностей она повернулась к нему.

– Я была в Корнуолле, но решила, что тебе от меня будет больше пользы, если буду рядом. Я только что вернулась.

Стокер начал было говорить, но леди Корделия покачала головой.

– Не здесь. Пойдем.

Она повернулась, и мы пошли за ней. В этой части имение Розморранов казалось более запущенным, но от этого не менее красивым: густые заросли деревьев, узкие тропинки. Она повела нас сначала по одной, потом по другой, и так мы петляли, пока не добрались до самого сердца имения. Тут и там были разбросаны такие фантастические строения, каких я в жизни не видела: Парфенон в миниатюре, маленькая готическая часовня и даже китайская пагода. Она миновала их все, не останавливаясь, но, когда мы добрались до пруда, на противоположном берегу которого виднелись небольшой дом и мельница, сбавила шаг.

– Это же…

– Точная копия деревни Марии-Антуанетты[14]? Да, мой прапрадед был немного эксцентричен: для развлечения коллекционировал уменьшенные копии различных строений. Сейчас почти все они разрушаются на глазах. Но, к счастью, Бельведер – совсем другой случай. Он огромный и в гораздо лучшем состоянии, но не стоит ожидать никакой роскоши, – предупредила она.

– Не бойтесь, леди Корделия, – ответила я. – Где я только не жила: и на склоне вулкана на Сицилии, и на острове в Андаманском море.

Она улыбнулась.

– У Бельведера есть одно преимущество: там нас никто не побеспокоит.

Еще один поворот тропинки, и я замерла в восторге и удивлении. Здание было гораздо больше, чем я его себе представляла, но очаровал меня не его размер, а то, что оно представляло собой полное смешение всех архитектурных стилей. Что-то среднее между Шамборским замком[15], замком Говард[16] и его тезкой в Вене, этот Бельведер был настоящим царством стен из песчаника, тут и там украшенных кружевными башнями и увенчанных маленьким элегантным куполом. Почему-то он производил впечатление очень гармоничной конструкции, хотя при более внимательном рассмотрении становилось понятно, что о нем не очень хорошо заботятся. Одна из башен немного покосилась, а окна заслоняли заросли плюща, обвивавшего оконные рамы.

Я поняла, что леди Корделия ждет моей реакции.

– Впечатляюще, – честно сказала я ей.

Она улыбнулась.

– Может быть, вы будете менее благосклонны после того, как увидите его внутри.

Она уже собралась войти, но в тот момент, когда ее рука коснулась дверной ручки, позади нас послышался шорох, хруст шагов по гравию, и мы все втроем быстро обернулись.

Перед нами стояла служанка, судя по скромному шелковому платью и изящной кружевной наколке – камеристка хозяйки. Она перевела взгляд со Стокера на меня, затем на леди Корделию: в ее глазах читалось жадное любопытство. В руках она держала туфлю из тафты.

– Прошу прощения, миледи, я только что обнаружила, что одна из ваших туфель порвалась. Если вы собираетесь надевать их сегодня вечером, то я должна ее сейчас починить, но мне еще нужно разобрать чемоданы. С чего прикажете начать?