Ариане казалось, что он сознательно проявляет эмоциональную сдержанность. Неужели это попытка уберечь от нее свое сердце? Защитить раненую душу от новой боли? Да, вероятно, Пейн не ошибся в своих предположениях – Ранульф заковал свое уязвимое сердце в непроницаемую броню, чтобы оно больше не страдало. И пока Ариана не сумела отыскать способ пронзить ее.

Как-то вечером, придя в отчаяние, она вытащила красивые резные шахматы своего отца и полированную деревянную доску. Взгляд Ранульфа просветлел, но в нем тут же появилось сомнение:

– Ты умеешь играть?

– Говорят, что немного умею. Я постоянно играла с отцом.

И по вечерам после ужина у них появилось новое развлечение. Ранульф выигрывал у нее четыре партии из пяти, но все же Ариана побеждала его достаточно часто, чтобы игра превратилась в состязание. Честно говоря, эти сражения умов только добавляли пикантности пылким физическим отношениям.

Но Ариана хотела большего. Нелепо, но она хотела угождать Ранульфу, хотела стать для него источником радости. Она мечтала завоевать его уважение и доверие больше, чем когда-либо. И безнадежно хотела, чтобы он относился к ней с нежностью, чтобы взгляд его смягчался от любви.

Но Ранульф сопротивлялся любым попыткам Арианы охотно служить ему и заботиться о его нуждах. Каждая победа доставалась ей с трудом – в точности так же ей приходилось бороться за уважение отца. Но с Ранульфом было значительно труднее, чем с лордом Уолтером. Когда Ариана попросила разрешения привести в порядок большой зал, он посмотрел на нее с подозрением.

– Зачем это? – настороженно спросил Ранульф.

– Зачем? – в изумлении повторила Ариана и обвела взглядом закоптелый зал, вспоминая, как тот выглядел при матери. Леди Констанция ни мгновения не потерпела бы такой грязи. – Потому что здесь необходима уборка. Тростник на полу не менялся с самого вашего появления. А из-за дождей он так отсырел, что уже воняет.

– Об этом может позаботиться кто-нибудь другой.

– Никто не сделает этого так тщательно, как я. Слуги выполняют свои обязанности кое-как, не обращая внимания на основную грязь.

– Ох, какое преступление! – бросил Ранульф, привлекая Ариану к себе.

Его янтарные глаза потеплели и поддразнивали.

Она разозлилась на такое легкомысленное отношение. Ее сильно раздражало, что Ранульф отказывается признать ее хозяйственные способности, в точности как в свое время отец.

Ариана уперлась ладонями в грудь Ранульфа и поставила ему ультиматум:

– Если ты хочешь, чтобы я и дальше делила с тобой постель, милорд, то позволишь мне привести зал в подобающий порядок. Я не намерена терпеть грязь.

Блеск в его глазах ясно дал ей понять, что он расценивает эту угрозу как вызов. Ранульф прильнул к ее губам и таким образом одержал временную победу.

Но позже он все-таки сдался. Воспользовавшись его разрешением, Ариана заставила слуг вынести грязный тростник во двор, сжечь его и нарвать новый. Деревянные полы подмели и отскребли с уксусом, а потом посыпали болотной мятой от блох, ромашкой и лавандой, чтобы освежить воздух. А, закончив с полами, побелили стены большого зала, чтобы скрыть сажу и пятна копоти, оставшиеся от прошедшей зимы.

Вскоре Ариана намекнула, что хочет вести домашнее хозяйство, и этот спор перерос в крупную ссору.

– Все будет гораздо проще, если ключи окажутся у меня, – заявила Ариана, когда Ранульф проворчал, что она слишком много думает о делах замка. – Я смогу привести все в порядок, не спрашивая у тебя позволения на каждую мелочь.

Ранульф недоверчиво поднял брови:

– Ты что, и вправду думаешь, что я могу отдать ключи тебе? Моей заложнице?

– Может, ты сам хочешь поиграть в хозяйку дома, милорд? – сухо отозвалась Ариана. – Что-то я плохо представляю тебя в этой роли.

Губы Ранульфа дернулись, но он сумел сохранить холодное выражение лица.

– Мне не нужно, чтобы кто-то вел мое домашнее хозяйство. Для этого существует управляющий.

– За ним требуется присмотр. Женский присмотр.

Ранульф с подозрением нахмурился:

– Ты опять пытаешься хитростью добиться моей благосклонности, лисичка? Это что, попытка убедить меня жениться на тебе?

Он был очень близок к правде, но Ариана только небрежно пожала плечами.

Раньше Ариана ходила в лес дважды в месяц, а сейчас не была там уже несколько недель. До того как Ранульф захватил Кларедон, достаточно было ненадолго забежать в восточный лес, чтобы помочь тамошним обитателям, но теперь все настолько усложнилось, что они наверняка остались почти без еды.

Ариана никому не могла доверить это дело, разве только Гилберту, но даже и в нем сомневалась. Только сама Ариана и еще два человека знали тайну леса – отец и его старший вассал, Саймон Креси, и обоих здесь не было. Так что позаботиться о тамошних обитателях могла только Ариана, и ждать больше было нельзя.

Решение пришло к ней как-то днем, когда заканчивался первый месяц пребывания Ранульфа в Кларедоне. Ариана ходила проведать его раненого оруженосца и убедиться, что плечо Берка заживает. Но парнишка все еще оставался прикованным к постели и страдал от лихорадки и болей. Похоже, рана загноилась, вокруг нее все воспалилось, и из-под струпьев сочился желтоватый гной.

Вторую половину дня Ариана провела в кладовке с травами, отмеряя и замачивая их, чтобы приготовить питье для снижения жара и сделать примочку для вытягивания гноя из раны. Но чтобы помочь юноше, ей требовалось разрешение Ранульфа.

Узнав, что Ариана заходила к оруженосцу, Ранульф нахмурился и заговорил с ней угрожающим тоном:

– Почему ты нарушила мой приказ?

– Я просто хотела увидеть, как заживает рана Берка.

– Мой лекарь позаботится о мальчике.

– Твой лекарь уже позаботился! – презрительно отрезала Ариана. – Берку срочно нужно лечение. Его рука сгниет, если, конечно, он не умрет раньше! – Она подбоченилась. – И я не желаю, чтобы он умер, чтобы не давать тебе повода поставить на мне еще одно клеймо!

– Ладно, – хмуро буркнул Ранульф.

Но он следил за ее работой, внимательно наблюдал, как она промывает рану и прикладывает примочку, а потом перевязывает плечо юноши.

– Ну вот. Теперь ему нужно поспать, – тихонько произнесла Ариана, закончив работу.

Она взглянула вверх и увидела, что Ранульф смотрит на нее со странным выражением.

– У тебя такие нежные прикосновения, – пробормотал он.

– Лихорадку лечат не только прикосновениями. Мне нужны кое-какие травы и цветы. Разреши мне сходить в лес за лекарственными растениями.

– Ты собралась уйти из замка? – спросил Ранульф.