– Хозяин – барин, типун мне на язык… – проворчал Семен. – Почему бы и не нет? Мы люди не гордые, можем и сами себе чарку поднести. Ночь только начинается. Садитесь, хлопцы… Мало ли какие дела могут задержать уважаемого Хасана… Что ж нам, с голоду помирать?

Казак весьма ловко умостился на одной из подушек, правда – лицом к двери и чуть наискосок к предполагаемому окну. Потом, не церемонясь, подтащил к себе одно из блюд, наполненных пловом, и, взгромоздив его на колени, запустил пятерню в горку золотистого риса. Не из-за отсутствия воспитания, а потому что ни вилки, ни ложки, ни даже китайские палочки в сервировку стола не входили. А ножом, как остальную пищу, плов есть невозможно. Жирные зернышки, как живые, с лезвия скатываются.

Ну, руками так руками… я плеснул себе на ладони из ближайшего кувшина. Оказалось вино. Тоже годится… Заодно и дезинфекция. Потом вытер руки о шаровары. Вряд ли они от этой процедуры стали намного чище, но для успокоения совести сгодится. Другие времена, другие нравы… Даже Олесе, выросшей в общем-то не в деревне, подобное даже в голову не пришло. Девушка, правда, пловом, аппетитно истекающим бараньим соком, не прельстилась – взяла себе лепешку и ломтик брынзы – но все же. А потом удивляются эпидемиям холеры и прочим дизентериям.

А вот чернокожего слугу мои манипуляции заинтересовали. Настолько, что он предпочел отойти подальше и встать за спиной у Семена. Видимо, негр решил, что это какое-то шаманство. Сродни их вуду.

– Что-то не сильно торопится Ибрагим, – проворчал Семен, когда большая часть плова переместилась с подноса к нему в рот. Сыто рыгнул и поставил блюдо на скатерть. – Цену сбить надумал или что? Зря. За меньшую сумму, чем договаривались, я ключ не отдам… типун мне на язык. Пусть и не надеется…

Казак говорил громко, словно хотел дать нам понять, что каждое произнесенное в этих стенах слово будет известно хозяину. А, может, он и сам давно здесь, но не торопится зайти, присматривается. Выжидает какого-то понятного только ему самому момента.

Вполне возможно, что мои догадки были недалеки от истины, потому что вскоре после заявления Типуна потянуло сквознячком, заволновались язычки пламени в светильниках, а вслед за ними заплясали и тени на стенах.

– Прошу извинить, уважаемые гости… – Ибрагим стремительно ворвался в комнату. – Дела… дела… Но вот я здесь и готов завершить нашу сделку.

Купец демонстративно подбросил увесистый кошель, глядя при этом на Семена. Мол, я свое слово держу, а вы?

– Если кто-то и против этого, то только не я… – Типун собрался было сунуть руку за пазуху, но в последний миг передумал и только похлопал по груди в том месте, где вместе с ладанкой носил ключ. – Здесь то, что вез Ворон. Если о нем разговор, то дело осталось за малым… пересчитать монеты. Олесь, прими у господина Ибрагима кошель.

Поскольку Типун при этом смотрел на девушку, та вспомнила, что снова стала на какое-то время парнем, и проворно подхватилась на ноги. Обернулась к турку, шагнула вперед и… громко охнув, отшатнулась, как от привидения или гадюки.

– Ой, мамочка! Это же…

Я со спины не видел выражения ее лица, но хватило и купеческого.

Реакция Ибрагима была столь же неожиданной и мгновенной. Сперва он сделал большие глаза, что человеку восточного типа весьма затруднительно. Потом открыл рот, сглотнул и рявкнул:

– Марыся?.. Взять их!

Идя на встречу, мы загодя готовились к тому, что разговор с басурманским шпионом вряд ли закончится в непринужденной и дружеской обстановке. Но рассчитывали сами выбрать момент, когда менять тему, и подобного поворота не ожидали. Соответственно, оказались не готовыми к адекватным действиям.

Первым отреагировал Типун. Семен вскочил и потянул из ножен саблю. И почти преуспел… но стоявший за его спиной негр тут же треснул казака по голове опахалом. Тонкое древко подобного обращения не перенесло и сломалось, в общем-то не причинив кормщику никакого вреда. Его разве что мачтой можно было оглушить или хотя бы веслом. Но в некоторое замешательство привело. А в следующую секунду чернокожий слуга навалился на казака сзади и сграбастал его в объятия. Судя по вздувшимся жилам на лице Типуна, весьма крепким…

К счастью, Семен не собирался вступать с ним в борьбу. Топнул со всей силы пяткой по пальцам, а когда тот взвыл дурным бабьим голосом от боли и расслабил захват, ловко вывернулся и мощным ударом в челюсть отправил негра в нокаут.

Всего пара секунд ушла на это у кормщика, но, увы, и их хватило, чтобы в комнату ввалилось еще несколько слуг. Причем, как я и предполагал, двое выскочило прямо из-за ковров. То есть из ниш, коврами задрапированных. И уже втроем сумели-таки повалить казака.

Этих же секунд хватило и мне, чтобы вспомнить, что здесь не театр, а я не зритель.

Выдернул пистоль, но направленное в лицо острие сабли в руке Ибрагима, нажать на спуск не позволило. Вернее, я все же выстрелил… но только в потолок, изображая падение на спину, со страха. А на самом деле давая знак Полупуду. Если уж сами попались, так хоть товарища предупредить, чтобы тоже не влез в ловушку.

Олеся, опомнившись, кинулась на помощь Семену, но схлопотала кулаком в живот и улеглась поверх блюд, разевая рот, как рыба.

В общем, полное, но надеюсь, не окончательное фиаско…

Еще пара минут понадобилась слугам, чтобы связать нас всех троих и поставить под стенами. Оказалось, на вмурованных в них крючьях очень удобно подвешивать не только лампы, но и людей. Если руки связать за спиной. Потом слуги так же молча и сноровисто убрали остатки пришедшего в полную негодность ужина, поклонились и исчезли, оставляя своего господина наедине с гостями. Вернее, теперь уже пленниками.

– Вот уж никак не ожидал… – совершенно спокойно, словно ничего особенного не произошло, заговорил Ибрагим, причем нормальным языком, без цветистых излишеств. – Чувствовал неладное, но не мог понять, что именно… О чем угодно думал… В первую очередь о том, что вы обокрали Ворона или даже убили своего атамана, чтобы ни с кем не делиться… Что мне, вообще-то, было совершенно без разницы. Один гяур другого стоит. Особенно на невольничьем рынке. Но чтобы такой поворот… Хотя, может, я ошибаюсь?

С этими словами купец подошел к Олесе, взялся за воротник ее рубахи и с силой рванул вниз и в стороны, обнажая девушку до пояса. Та охнула, дернулась, но ничего не могла сделать. Как и мы с Семеном. Поскольку нас не только связали, но и рты заткнули. Предоставив только ворчать и ругаться… про себя.

– Тихо… защитники… – махнул Ибрагим на нас. – Угомонитесь. Не собираюсь я ничего делать. Сейчас, во всяком случае. Видел уже эти прелести… ничего нового. Всего лишь хочу удостовериться, что не ошибся и это действительно Марылька, а не хлопец, весьма похожий на знакомую мне панночку… Чего только в мире ни случается! Аллах Всемогущ, и люди, сделанные по его подобию, бывают невероятно похожи один на другого. Но, – он чуть-чуть приподнял ладонями груди девушки, словно взвешивая, – теперь уже никаких сомнений. Остались одни только вопросы…