и совсем другое дело, когда при помощи вышеуказанных вопросов он осознает: «Когда мне было четыре года, меня укусила собака дяди Васи, а больше, в общем-то, конкретно меня никто не кусал». Это не помешает клиенту помнить о том, что бывают такие собаки, как собака дяди Васи, но в целом его карта в данном вопросе значительно расширится.

Ограничивающими могут быть как «неприятные» убеждения типа «лошади брыкаются», так и «приятные», как, например, «лошади – добрейшие существа». Поработаем в качестве примера с одним из таких «приятных» ограничивающих убеждений.

1. Не могли бы вы сказать, какие конкретно лошади – добрейшие существа? – Ответ: «Большинство из тех, которых я знала».

2. Не могли бы вы вспомнить хоть один случай, когда это было не совсем так? – Ответ: «Могла бы. Между собой они частенько дерутся, я знала ветеринара с откушенной щекой, мою знакомую лошадь ударила задними копытами…»

Одно дело, когда у человека имеется ограничивающее убеждение о том, что «лошади – добрейшие существа», другое дело – формулировать это по-иному: «Большинство из лошадей, которых я знала, были добрейшими существами. Но они частенько дерутся между собой, я знала ветеринара с откушенной лошадью щекой, мою знакомую лошадь ударила задними копытами…» Такая более конкретная формулировка поможет как самому человеку относиться к лошадям более адекватно, так и более адекватно доносить о них информацию другим людям, только начинающим общаться с этими красивейшими существами. Помешает ли такая конкретизация любить лошадей? Нет, не помешает, но сделает эту любовь менее сентиментальной и более адекватной.

Один мужчина повторял интересную фразу: «Города опасны». При конкретизации информации с помощью метамодельных вопросов выяснилось, что это был дядечка из деревни, который, приехав как-то раз в город впервые, напился с другом водки и чуть не попал под трамвай. Одно дело – знать для себя, что «города опасны», другое дело – знать, что опасно напиваться в незнакомом городе, а потом шляться в нетрезвом виде по трамвайным путям!

5. Метамодельное нарушение «Сверхобобщения»

Формула: «Слова все, всякий, любой, всегда, никогда + неконкретные имена существительные + эпитет или приписываемая обобщенная способность».

Не просто «собаки кусаются», а «Все собаки кусаются». Не просто «мужчины – сволочи», а «Все мужчины – сволочи».

Легче будет продемонстрировать работу при помощи метамодельных вопросов на конкретном примере.

Пример: «Все окружающие чего-то от меня хотят».

Противоядие:

1. Согласиться и повторить: «Если я правильно понимаю, все окружающие чего-то от вас хотят?» – Ответ: «Да».

2. Усилить высказывание клиента: «Если я правильно понимаю, все-все-все окружающие чего-то от вас хотят?» – Ответ: «Ну да. Почти…»

3. Не могли бы вы вспомнить хотя бы один случай, когда хотя бы одно существо из вашего окружения ничего бы от вас не хотело или хотело совсем немного?»

Таким образом, мы «разминаем» жесткую структуру ограничивающего убеждения и даем человеку возможность взглянуть на мир шире.

6. Метамодельное нарушение «Номинализации»

Формулы нет. Это неконкретные имена существительные, которые выражают весьма общие понятия, понимаемые и интерпретируемые каждым человеком по-своему.

Номинализациями являются такие понятия, как свобода, равенство, братство, демократия, любовь, счастье и т. д.

Граждане часто любят голосовать за демократию, не слишком задаваясь вопросом о том, что именно означает демократия для самого голосующего и что понимает под этим словом кандидат, выдвигающий его как знамя своей предвыборной кампании.

Как-то раз проводился сравнительный опрос у группы американских и российских граждан о том, что они видят, произнося слово «счастье». У наших соотечественников это было в основном некое романтическое открытое пространство (поле или море), солнце, ветер в лицо и особое радостное состояние души. У американских граждан «счастье» представляло собой перечень благ вроде своего собственного дома, нескольких дорогих машин, красавицы жены, счета в солидном банке и т. д.

Девушка приходит к психотерапевту и говорит, что ей хочется любви, которой ей не хватает. Терапевт начинает ориентировать ее на семейную жизнь, детей, спокойное ровное чувство между супругами… А девушка, оказывается, уже год живет гражданским браком с молодым человеком, и вроде бы они друг друга любят. Он, во всяком случае, очень хочет, чтобы они поженились, но девушка тянет время. Ей нравится быть любимой, но не хватает какого-то яркого приключения, «драйва», «безбашенности», «безумств». Вот она и говорит, что хочет любви! И ушла она от терапевта ни с чем, так и не открыв своих истинных желаний, так как решила, что он никогда ее не поймет… Точно такой же ошибкой, как мы понимаем, было бы настраивать на бурные любовные приключения человека, подразумевающего под словом «любовь» спокойное семейное счастье.

Как-то раз на прием к нашему коллеге пришел мужчина, заявивший, что хочет в семье демократии, а жена не разделяет его взглядов. Выяснение смысла слова «демократия» для данного человека вылилось в следующую историю: «Понимаете, у меня на стороне есть подруга. Уже десять лет. Жена об этом знает, но не хочет понять, что пора бы уже переходить на более демократические отношения и приглашать мою подругу к нам в дом на чай». На вопрос терапевта, готов ли он в таком случае видеть в своей семье за чаем друга своей жены, если таковой появится, клиент с возмущением ответил: «Но тогда это уже не семья, а я хочу демократии в семье!» Кто бы мог подумать, насколько разные интерпретации одного и того же слова может нести в себе глубинная лингвистическая модель разных людей!

Порой и сам человек не очень хорошо понимает себя, говоря о том, что ему хочется состояния полета, что в жизни не хватает праздника, что самое для него главное – это понимание. В жизни может многое проясниться и реализоваться, если научиться расшифровывать собственные номинализации.

«Рецепт» работы с номинализациями очень прост. Женщина заявляет, например, что в отношениях с мужем ей не хватает «спонтанности». Первый вопрос в этом случае должен быть таким: «В чем же конкретно для вас заключается спонтанность?» Женщина задумывается, – надо быть готовыми, что такие вопросы поначалу ставят человека в тупик, – а затем говорит: «Наверное, это когда муж с женой могут совершать по отношению друг к другу неожиданные поступки, легко менять свои планы, не быть так сильно привязанными к привычному расписанию и иметь больше поводов для веселья». Как мы видим, женщина уже многое для себя прояснила, ответив всего на один вопрос. Коммуникатору остается только уточнить следующее: какие именно планы ей хотелось бы иногда менять, насколько часто она готова позволить себе и мужу отклоняться от привычного расписания, что может дать повод для веселья и как часто ей нужно веселиться, чтобы чувствовать себя комфортно. И наконец, помочь женщине выяснить, что