Желтая пустыня внизу. Вверху голубое небо. Опять пустыня, мешки, полуразрушенное какое‑то укрепление, два человека, один полураздетый с перевязанной чем‑то белым головой. Второй вытянулся на животе у пулемета. Тоже уже полураздетый. Голая спина блестит от пота. А там, в стороне, зеленые солдатики перебежками приближаются к этой высотке. Человек за пулеметом не стреляет, он выжидает, медлит. Вот он поднял лицо к телерсу, что‑то злобно орет, скаля зубы, тычет пальцем в какую‑то пустую деревянную коробку, трясет затем в воздухе какой‑то металлической лентой. Увеличили громкость, и из динамиков телевизоров неистово раздалось:

— Патроны!.. Патроны давайте!.. Скорее, Хименс!

Телерс опять подал крупным планом пустую коробку, — потом выдал на экран глаза преступника, бешеные, затуманенные, злые. Казалось, не человек, воспитанный и цивилизованный глядит на вас, а какое‑то доисторическое животное, почувствовавшее, что ему грозит верная гибель. И вот оно, это животное, в отчаянии взывает к нам, просит, требует, чтобы ему помогли. Такой, без сомнения, и убить может, совершить преступление, недаром же он скрывается от полиции в какой‑то там Африке в какие‑то там далекие времена.

Крик звучит в динамиках, крик отчаяния, бессвязная речь, порой и непристойная ругань. К счастью, этот Ричардсон вскоре затихает, снова поворачивается к своему пулемету, смотрит на приближающихся к нему солдат с расстегнутыми рубашками.

Преступник снова резко поворачивается к летавшему низко телерсу, и опять же лицо его вызывает отталкивающее впечатление, перекошенное не то от злобы, не то со страху. Он что‑то опять кричит, но, слава богу, телекомментатор убирает звук.

— Леди и джентльмены! Это захватывающее зрелище происходит у вас на глазах. Для вас оно так же реально, как и для этого парня, для сотрудника лаборатории профессора Хименса. От вашего имени — я возьму на себя такую ответственность — передаю ему следующие слова:

«Мы рады за вас, мистер Ричардсон! Вы не струсили в данной ситуации! Вы настоящий мужчина Америки! И я не солгу, не преувеличу, если скажу, что вся Америка желает вам выбраться из этой новой западни, в которую вы снова угодили».

Брюс сделал nayзy, вытянул трубочкой губы:

— Удивительно, леди и джентльмены, как это получается. Есть же на свете такие у нас люди, которым часто не везет. Они… — он почему‑то скривился, поморщился, голос его стал глохнуть, кто‑то его глушил, перебивал.

Вдруг послышался чей‑то другой голос, хрипловатый. Кто‑то, видимо, взял на себя управление телепередачей.

— Заткнитесь там, на телестудии Эр‑би‑си! Заткнитесь на тридцать секунд! Это говорю я, Грегори Волкер, круглик из лаборатории Перри Хименса!

— Но… позвольте… я протестую, я… — Брюс Дженки открывал и закрывал рот, но Волкер, уловив его шоковое состояние, уже полностью вклинился в передачу.

— Слушай, Дик! Этот трепач из Эр‑би‑си тебе ничем не поможет! Это говорю я, Грегори Волкер! Продержись еще пять минут! Эдкок уже взялся за это дело!

— Я понял тебя, Грегори. Постараюсь продержаться. Но эти ублюдки, — прошипел тихо Дик, так тихо, что вся Америка могла услышать — эти подонки, эти педерасты прут на высотку уже сорок минут! У нас нет патронов! Хотя бы одну ленту, Грегори! Одну, образца где‑то 1940 года, для пулемета системы Браунинг!.. И почему вы меня не перебросите в другое место? Чем там занят Хименс?

— Дик, Тони уже везет патроны! Он достал их! Достал! Его машина внизу. У нас сломался координатор пространств. Джойс устраняет поломки!.. Дик! Осторожно! Эти свиньи обходят вас справа!.. Что с арабом?

— Я их вижу, Грегори. Нас им пока не взять. Араб ранен в голову. Уже очухался. Его нельзя оставлять здесь!..

Профессор сидел недоволен, мрачен. Он лихорадочно думал, как выпутаться из этой истории, боялся взглянуть на Кэти. Выходка такого всегда сдержанного и благоразумного сотрудника, выходка Грегори Волкера, ему не понравилась. Но он в то же время понимал, что тот и не мог поступить иначе. Вот только мог бы быть чуточку посдержаннее, повежливее. И надо же такому случиться? Заклинило пространственный координатор. А все это его, я так это не оставлю, этого полисмена, шуточки. Но и Дик тоже хорош! Нет бы обойти стороной араба, так вмешался в его дела. Мало ему своих забот, мало ему авантюрных приключений в Гаррисберге! Да и чего вмешиваться‑то? История уже давно сделана. И пусть там, в прошлом, арабы сами решают свои проблемы. Может быть, резонно сдаться ему в плен?… Но пойдет ли на это Ричардсон?…

Вбежал запыхавшийся Тони Эдкок с портфелем, извлек из него две ленты с патронами и тут же опустил в капсулу. Бранту не нужно было отдавать приказы. И Волкеру тоже. Они делали свое дело точно, аккуратно. Брант сверил с ЭВМ режим работы ГМП, та подтвердила все параметры. Волкер следил за накопляемой энергией. И когда стрелка коснулась требуемой цифры, нажал на кнопку и тут же снял блокировку сигналов телекомпании Эр‑би‑си.

Тевид на столике трещал звонком уже минуты две, не переставая. Никто не подходил к нему. Хименс знал, что могут последовать санкции концерна «Реклама и бизнес», но его теперь этим уже не запугаешь. В душе он был все же чуть‑чуть доволен происходящим. Реклама их изобретения, реклама достижений фирмы «Хименс и Электроника», шла полным ходом. Телекомпания Эр‑би‑си зарабатывала миллионы. Но и они уже могли подсчитывать дивиденды. Телетайпы отстукивали запросы ряда организаций, предложения на заключение выгодных контрактов. Уже запахло миллионными, а то и миллиардными прибылями.

Экраны телевизоров по этому каналу снова ожили, и комментатор с сияющей физиономией Брюс Дженки сообщил, что сотрудники лаборатории профессора Перри Хименса перебросили бандиту ленты с патронами для пулемета системы Браунинга.

Брюс кашлянул, улыбка сбежала с его лица. Он, вероятно, припомнил тот беспардонный выкрик какого‑то там Грегори Волкера, так нагло и так резко прервавшего его вещание. Но взял себя в руки, заставил вымученно улыбнуться и вежливо предложил джентльменам коротенькую рекламу.

— Дорогие телезрители! Дорогие джентльмены Америки! А я обращаюсь именно к вам. Послушайте весьма любопытную информацию:

«Крупнокалиберный пулемет «Браунинг‑М2НВ» весит 58 кг. Прицельная дальность 1830 м. Темп стрельбы — 600 выстрелов в минуту. Пуля весит 46,2 г. Емкость ленты — 110 патронов».

Тут же был показан и сам пулемет, установленный на зеленой подстриженной лужайке. Новенький, чистенький, привлекательный и без разной там электроники, прост в обращении и безотказен в работе.

— Если вам, наши настоящие мужчины, приглянулась эта игрушка, — продолжил Брюс, — то вы можете ее заказать по тевиду. Вам следует лишь набрать номер 88‑99‑88, назвать свое имя, номер вашего счета в банке, и фирма сама привезет вам его домой. Фирма гарантирует качество. Пулей такой массы можно убить в лоб слона, — Дженки хохотнул. — Если, конечно, он имеется у вас дома. Но лучше всего стрелять на ранчо в специально оборудованном стрельбище‑бункере. Благодарю вас за внимание.