– Что делаем завтра? – спросил Роман.

– Завтра и узнаешь, – отозвался Крохин.

– То есть?

– Я же говорил, что у меня сегодня еще есть кое-какие дела, – с легким раздражением пояснил Крохин. – Надо уточнить, с кем виделся нынешним вечером Павлов. Я дал задание своим агентам, они должны проследить… Кроме того, за домом Павлова тоже идет наблюдение. Хочу узнать, не навещал ли его кто-нибудь из эмиссаров Мустафы. Прослушивание неплохо бы снова установить, еще не поздно, есть вероятность, что Павлов вечером, как это было вчера, будет разговаривать с Мустафой… Исходя из всей полученной информации мы и будем строить планы на завтрашний день.

– Понятно, – кивнул Роман. – Может, я тебе все-таки сегодня нужен? Я бы мог посидеть на прослушке.

– Нет, – отрезал Крохин. – Сегодня ты мне не нужен. Раад прекрасно справляется с аппаратурой, да и светиться тебе лишний раз незачем. Отдыхай, набирайся сил. Чтобы завтра ты был готов на сто процентов.

– Всегда готов! – отдал Роман пионерский салют.

Крохин только укоризненно покачал на это головой. Серьезный был парень, очень серьезный.

– Куда мы едем? – спросил Роман, заметив, что они проехали поворот к «Синдбаду».

– На конспиративную квартиру, – сказал Крохин. – Я специально снял ее для тебя. Ведь они не знают, что ты жив, – и это наш дополнительный козырь. Стоит им тебя увидеть, и они тут же забьют тревогу. А нам их сейчас никак нельзя пугать. Поэтому лучше тебе пару дней пожить скрытно.

– Ничего не имею против.

Молодец майор, подумал Роман. Очень грамотный ход. Сразу видно не мальчика, но зрелого мужа. В самом деле, появиться сейчас в «Синдбаде» – значит обратить на себя внимание. Обслуга гостиницы наверняка получила задание Мустафы немедленно сообщить, если вдруг появится жилец из номера двести семь. Хотя это маловероятно – из ямы ему никак не выбраться, – но все же мизерный шанс есть. Тогда это вызовет если не панику, то большую озабоченность у Мустафы и всей его шайки, что, в свою очередь, грозит срывом операции, которую с такими предосторожностями разрабатывает Крохин.

Поэтому лучше держаться от гостиницы подальше. Хотя – очень жаль. Прохладный тихий номер с метровой толщины стенами и свежая покойная постель были самым желанным местом в этой жаркой, пыльной и взрывоопасной стране. Что там будет, на этой съемной квартире? Духота, теснота, грязь… Ладно, пару дней как-нибудь перебиться можно. А больше, если все пойдет по графику, и не потребуется.

Но, конечно, здесь Крохин оказался на высоте. Роману даже стало неловко, что не он это предложил – пожить на конспиративной квартире. Расплавились мозги в яме, ни хрена не соображают. А впрочем, кто начальник, тот пусть и думает. Разделение функций – святая святых любого спецзадания. И никто еще это мудрое правило не отменял.

Через четверть часа они остановились на какой-то темной улице. С одной стороны тянулся пустырь, с другой стоял ряд пятиэтажных домов.

Роман вслед за Крохиным вышел из машины, и они направились к ближайшему дому. Роман по дороге оглядывался, запоминая на всякий случай планировку улицы и расположение «его» дома в ряду других. Место хорошее, выбрано с толком. Не слишком далеко от центра, но и не на виду. Пустырь уменьшал вероятность того, что за ним будут следить из дома напротив.

Они вошли в подъезд, миновали какой-то коленчатый, запутанный коридор и поднялись на второй этаж. В обе стороны тянулся длинный коридор с дверями. Крохин открыл ту, что была первой по коридору слева, и без опасений шагнул внутрь.

– Проходи, – сказал он Роману, – будь как дома.

Роман зашел внутрь, закрыл дверь, осмотрелся. Кажется, ничего. По крайней мере, чисто. Крохин уже зажег свет в кухне и гостиной. Помимо гостиной, здесь была еще и спальня. Комнатушки, правда, тесные, но жить можно. Обнаружив также приличную ванную с душем, Роман совсем повеселел.

– Как тебе? – спросил Крохин.

– Отлично, – сказал Роман, разуваясь. – Лучше и придумать нельзя.

– Располагайся. В холодильнике на кухне полно продуктов. Кофе, чай, сахар в настенном шкафчике.

– Как быть со связью?

– Здесь есть городской телефон на всякий случай. До утра сотовая связь не понадобится, а утром я привезу тебе новый мобильник. Все, отдыхай, мне пора…

Они обменялись рукопожатиями, и Крохин покинул квартиру. Из окна кухни, тщательно занавешенного шторами, Роман видел, как Крохин сел в машину и уехал. Торопится. Много дел, хочет все успеть.

Ну и ладно, пусть работает. Роман чувствовал, что ему в самом деле надо отдохнуть. Организм еще не совсем оправился от полученных потрясений. Голова после поездки и коньяка не на шутку разболелась, в теле ощущалась болезненная вялость.

Поужинав наспех приготовленной яичницей, Роман выпил чашку жиденького кофе и сразу лег в постель. Крохин не зря предупреждал, что назавтра предстоит много дел. Он слов на ветер не бросает. А посему надо использовать предоставленную возможность и хорошенько поспать.

Проснулся Роман от детского плача за стеной. Ребенок просто надрывался в крике и никак не мог остановиться.

«Один он там, что ли?» – раздраженно подумал сквозь сон Роман, накрывая голову одеялом.

Но больше заснуть ему не удалось. К плачу ребенка присоединились вопли женщины, а чуть позже и бубнящий мужской голос. Слышимость была такой, как будто они находились в трех шагах от кровати.

Роман понял, что надо вставать. Стены здесь, как и во всех дешевых домах, словно из картона, и тишина здесь бывает только по ночам.

Он заправил кровать, выглянул в окно. Все три окна этой квартиры выходили на улицу и лежащий за ней пустырь. Пустырь, впрочем, был не широк, метров сто, не больше. За ним высились многоэтажные дома.

Роман переместился в гостиную, где не так были слышны крики за стеной. Электронные часы на телевизоре показывали семь часов двадцать минут. Нормально. Что-то ранняя пташка Крохин на этот раз припаздывает. Или дает возможность выспаться на сутки вперед?

Как бы там ни было, чувствовал себя Роман достаточно бодрым, для того чтобы приступить к выполнению своих обязанностей в любом объеме. Голова не болела, тело двигалось с привычной легкостью. Еще раз с теплотой и благодарностью он подумал об Омране и о тех, кто вытащил его из ямы. Он ведь их в глаза не видел, своих спасителей. А они не только вытащили его, но и выходили, вернули к жизни. Роман не помнил, как его поили, везли в деревню, переодевали, обрабатывали рану… Был живым трупом, по сути. А они его за сутки с небольшим поставили на ноги. Наверное, живя возле пустыни, они давно привыкли иметь дело с теми, кто попал в ее ловушку, и знают, как оживить полумертвого от жажды человека…

Будь благословенны их знания!

Зря все-таки не дали им немного денег. Житье там нелегкое, все время в борьбе с неласковой природой, и вряд ли заработки от продажи фиников покрывают все насущные расходы. Крохин, конечно, наверняка был прав, когда говорил, что деньги обидят Омрана. Но это же смотря как дать.