— Понятия не имею, кто ты такой, — прошептал он, — но могу догадаться, и я, черт возьми, не желаю, чтобы ты являлся ко мне подобным образом. Это ясно?

— Ясно.

— Давай быстро, что там у тебя?

Я назвал место и время встречи. И что Один предупредил, что явится со всей своей бандой.

— Иначе не осмелится, — сказал Бернтсен, похрюкивая.

— У нас есть информация, что они только что получили большую партию перца, — сказал я.

Мужики у террасы снова принялись за пиво, но я заметил, что шеф Оргкрима постоянно на нас поглядывает. Я говорил тихо, пытаясь сказать все, что мне было поручено:

— Он лежит в клубе в Алнабру, но уйдет оттуда через пару дней.

— Пахнет парочкой арестов и последующей небольшой облавой.

Бернтсен снова хрюкнул, и только теперь я понял, что он так смеется.

— Это все, — сказал я, развернувшись, чтобы уйти.

Я успел прошагать всего несколько метров, как услышал окрик. Мне не надо было поворачиваться, чтобы понять, кто кричал. Я сразу увидел это в его глазах. Такова, как-никак, моя специальность. Он нагнал меня, и я остановился.

— Кто ты такой? — спросил он.

— Густо. — Я убрал волосы с глаз, чтобы он смог лучше рассмотреть меня. — А ты?

Секунду он удивленно смотрел на меня, как будто я задал сложный вопрос. А потом с улыбкой ответил:

— Микаэль.

— Очень приятно, Микаэль. А где ты тренируешься?

Он кашлянул:

— Что ты здесь делаешь?

— Я уже сказал. Сообщение для Трульса. Можно мне глоточек твоего пива?

Приметные белые пятна на его лице внезапно как будто засияли. Он снова заговорил дрожащим от злости голосом:

— Если ты уже выполнил свое поручение, то я предлагаю тебе убраться.

Я встретился с ним взглядом. Яростные зеленые глаза. Микаэль Бельман был так красив, что у меня появилось желание прикоснуться к его груди. Ощутить кончиками пальцев нагревшуюся на солнце потную кожу. Ощутить мышцы, которые автоматически напрягутся от неожиданности — какого черта я себе позволил? Ощутить, как набухает сосок, сжатый большим и указательным пальцами. И сладкую боль от его удара, который он нанесет, чтобы защитить свое доброе имя и репутацию. Микаэль Бельман. Я ощутил желание. Собственное хреново вожделение.

— Увидимся, — сказал я.

В тот же вечер до меня дошло. Дошло, как мне сделать то, что, готов поспорить, тебе так и не удалось. Потому что если бы тебе удалось, ты бы меня не бросил, правда? Как мне обрести целостность. Как мне стать человеком. Как мне стать миллионером.

Солнце отражалось от воды фьорда так сильно, что Харри сощурился в своих дамских очках.

Подтяжку лица городу Осло производили не только в Бьёрвике, у города также появилась одна силиконовая грудь, возвышавшаяся во фьорде на том месте, где раньше был плоскогрудый скучный пейзаж. Силиконовое чудо носило название Тьювхольмен и выглядело очень дорого. Дорогие квартиры с дорогим видом на фьорд, дорогие лодочные причалы, маленькие дорогие модные магазины, где каждой модели было только по одной штуке, галереи с паркетом из неведомых вам джунглей, бросающимся в глаза больше, чем произведения искусства на стенах. Сосок смотрел прямо на фьорд, носил название «Морской журнал» и был вовсе не печатным изданием о яхтах, а эксклюзивным рестораном с ценами того уровня, который помог Осло обойти Токио в рейтинге самых дорогих городов мира.

Харри вошел внутрь, и вежливый метрдотель поприветствовал его.

— Я ищу Исабеллу Скёйен, — сказал Харри, оглядывая помещение, похожее на перенаселенный барак.

— Вы знаете, на какое имя заказан столик? — спросил метрдотель с улыбочкой, по которой Харри понял, что все столики были заказаны заранее.

Женщина, ответившая на звонок Харри, когда он набрал номер приемной члена городского совета, поначалу не хотела сообщать ничего, кроме того, что Исабелла Скёйен ушла обедать. Но когда Харри ответил, что именно поэтому он и звонит, что он сидит в «Континентале» и ждет ее, секретарша с ужасом выболтала, что обед проходит в «Морском журнале».

— Нет, — ответил Харри. — Можно, я пройду посмотрю?

Метрдотель помедлил. Изучил его костюм.

— Все в порядке, — сказал Харри, — я вижу ее.

И он промчался мимо метрдотеля, не дожидаясь окончательного вердикта.

Он узнал лицо и позу по фотографиям в Интернете. Она стояла лицом к залу, облокотившись обеими руками о барную стойку. Возможно, она просто ждала человека, с которым договорилась пообедать, но со стороны казалось, что она выступает на сцене. А когда Харри оглядел мужчин, сидящих за столами, он понял, что она, скорее всего, делает и то и другое. Посередине ее грубого, почти мужиковатого лица торчало топорище носа. И все-таки Исабелла Скёйен обладала традиционной красотой того типа, которую другие женщины называют «эффектной». Холодные голубые глаза были подведены черным, и взгляд ее от этого становился похожим на хищный взгляд волка. Контраст между этими глазами и волосами был почти комичным: блондинистые волосы убраны в кукольную прическу, по обеим сторонам мужиковатого лица вьются милые локоны. Но взгляды притягивало прежде всего тело Исабеллы Скёйен.

Она была очень высокой, атлетически сложенной женщиной с широкими плечами. Облегающие черные брюки подчеркивали мускулистые бедра. Харри решил, что ее груди либо ненастоящие, приподнятые лифчиком необычайно хитрой конструкции, либо же просто-напросто внушительные. Результаты поиска в Google поведали ему, что она занималась разведением лошадей на ферме в Рюгге, дважды была разведена, последним ее мужем был финансист, разбогатевший три раза и разорившийся четыре, она участвовала в национальном стрелковом чемпионате, была донором, находилась в центре скандала с увольнением политического советника из-за того, что тот «был полной размазней», и что она с большой охотой позирует фотографам на театральных и кинопремьерах. Короче говоря, активная дамочка.

Он вошел в поле ее зрения и проделал полпути к ней, и все это время она не сводила с него взгляда. Как человек, уверенный в том, что смотреть — это его естественное право. Харри подошел к ней, прекрасно сознавая, что в спину ему сейчас смотрит минимум дюжина глаз.

— Вы Исабелла Скёйен, — произнес он.

Похоже, она хотела дать ему короткий ответ, но передумала, наклонила голову и сказала:

— Так всегда бывает с этими дорогущими ресторанами в Осло, правда? Каждый посетитель — известная личность. Так что… — Она тянула звук «о», скользя взглядом вверх и вниз по Харри. — Кто вы?