Джой сняла с плеча сумку и села с ним рядом.

– Джордж. Что такое? Кажется, ты очень страдаешь каждый раз, стоит мне куда-нибудь пойти без тебя.

– Спешу заверить, что я не «страдаю».

– Тогда что? Почему ты такой угрюмый?

– Угрюмый?

– Да. Угрюмый.

– Господи, – процедил он, откинувшись спиной на изголовье кровати, – я проснулся меньше часа назад, еще даже кофе не выпил, а ты уже забросала меня упреками. Уму непостижимо. – Он обиженно направился в кухню, где, как она услышала, наполнил чайник. Джой направилась к двери.

– Значит, ты не обиделся, а просто устал?

– Да, – отрезал он, даже не повернувшись.

– Хорошо, – сказала она, – понятно. Тогда обними меня. – Она обхватила его руками, но почувствовала, как он слегка напрягся. Его руки неподвижно висели по сторонам.

«Что?! – хотелось закричать Джой. – Что происходит? Поговори со мной!»

Но Джой никогда не критиковала других людей за их поведение и никогда не требовала объяснений – она привыкла утешать и подстраиваться под окружающих. Привыкла все исправлять. Она заботливо погладила Джорджа и пообещала, что не опоздает. Удовольствие от грядущего дня улетучилось, хотя она даже не успела выйти за порог дома.

А теперь она бродила по «Селфриджесу», чувствуя, что время утекает сквозь пальцы, словно песок. Она купила маме халат из батиста и пакетик ароматической смеси. Максин, лучшей школьной подруге, живущей в Сан-Диего, – жестяную банку в форме лондонского автобуса с ирисками внутри, а кузине Трейси, живущей в Пуле, книгу про игуан для ее коллекции.

На этом все, а на часах было уже двенадцать. Она еще ничего не купила Джорджу, а ведь его подарок был основной задачей. Она печально отпустила ценник непомерно дорогого шелкового галстука и приняла решение.

Вок.

Она подарит Джорджу вок. Хороший, стальной, круглый вок из Чайна-тауна. И бамбуковую посуду. Палочки и чаши для риса. Ему понравится.

У нее не было времени идти в Чайна-таун пешком, поэтому она вышла из магазина и села в автобус, чтобы уехать с Пикадилли-серкус.

Нижний этаж был переполнен – наполовину людьми, наполовину пакетами, и поэтому Джой переложила все сумки в одну руку и поднялась по узкой лестнице на второй этаж. Она села у окна с левой стороны автобуса, засунула пакеты под сиденье и стала смотреть в окно. Оксфорд-стрит была переполнена людьми. Толпа струилась по тротуарам, перекрывая движение, – машинам едва удавалось проскочить.

Небо над крышами Оксфорд-стрит было мелового цвета. Рождественские гирлянды, развешенные над дорогой, слегка покачивались, когда под ними проезжал автобус. На углу Оксфорд-стрит и Регент-стрит продавец в спецовке пек на углях каштаны и складывал в бумажные пакетики для туристов. Джой почувствовала внезапный прилив восторга от своей относительной свободы. Она любила ездить на автобусе. В метро можно было смотреть только на толпы уродливых людей и пол. А автобус был словно театр на колесах, и после приступа клаустрофобии в «Селфриджесе» было приятно оказаться на некотором расстоянии от людей.

Парень. Очень симпатичный парень. Симпатичный парень в сером плаще и джинсах «Ливайс 501».

Винсент Меллон.

Ее сердце чуть не выскочило из груди, и она резко выпрямилась.

Одну руку он опустил в карман, а в другой держал магазинные пакеты. Он медленно повернулся, чтобы рассмотреть витрину – группа роботов‑динозавров на покрытом снегом холме за стеклом с логотипом «Парка юрского периода».

Автобус затормозил и остановился в небольшой пробке перед очередным светофором. Джой подумала, что можно взять сумки, вылезти из автобуса и поздороваться. Возможно, это знак. Может, ей следует не просто смотреть на него, а попробовать поговорить, перевернуть страницу в книге, узнать, что произойдет дальше. Эти мысли промелькнули у нее в голове за несколько секунд. Еще несколько секунд она обдумывала причины, по которым ей не стоит выходить из автобуса и здороваться с Винсом: она смутится, будет молчать. Он смутится, будет молчать. У нее мало времени. Она опоздает домой.

Пока она убеждала себя, что это не просто случайность, ведь у нее в кармане есть листок бумаги с номером его телефона, и, возможно, именно поэтому Винс оказался там, прошло еще пять секунд. Она посмотрела вперед, чтобы убедиться, что автобус не тронется, и уже собиралась встать, когда двери «Хэмлис» открылись, и появилась красивая девушка, несущая на руках маленького мальчика. Она была высокой и стройной, в блестящей черной кожаной куртке и джинсах. Сияющие пышные черные волосы ниспадали до середины спины, на лбу примостились темные очки. Она улыбнулась Винсу, и он улыбнулся в ответ. Она передала ему маленького мальчика и поцеловала в щеку. Мальчик обнял его за шею, красивая девушка взяла его под руку, и они втроем направились в сторону станции Оксфорд-серкус – блестящий образец современной семьи.

Джой отпустила пакеты и задержала дыхание.

Ну разумеется. Конечно.

Винс женат, у него прекрасный маленький сын. Конечно.

Его жена красива, как модель.

Логично.

Она подумала, что он слишком хорош для нее, еще когда впервые увидела его в Ханстантоне. Тогда он, наверное, был в отчаянии – девственник почти в девятнадцать. А в трейлерном парке «Сивью» выбирать было особо не из кого. Наверное, он решил, что Джой вполне подойдет для интрижки, воспользовался ее желанием с ним переспать и испытал большое облегчение, обнаружив ее записку на следующее утро.

Но как насчет истории, рассказанной Беллой? Подруги с хрустальным шаром и картами? Его «влюбленности»?

Видимо, это была шутка. Они дурачились. Наверное, он рассказал подруге о девушке, с которой потерял девственность, и они посмеялись над ней, над ее извращенцем-отцом, ужасной семьей и трогательной записочкой с признанием в вечной любви. Все понятно.

А теперь он продвинулся дальше, переключился на точеных моделей с роскошными формами, а она опустилась до унылых бухгалтеров из рубрики знакомств в газете. Джой вспомнила о Стюарте Бигморе и Вивике, их переезде в Андалусию и планах создать семью. Представила их детей, прекрасных, утонченных, темноглазых ангелов. И вспомнила Алли. Наверное, он тоже кого-нибудь встретил, возможно, нашел в Новой Зеландии красивую девушку, с которой проведет остаток жизни и обзаведется детьми. Кого-нибудь необыкновенного. Кого-нибудь особенного. Кого-нибудь, совершенно не похожего на нее.

Долгие недели она пребывала в заблуждении, что она чем-то лучше Джорджа – что она слишком хороша для него. Но теперь, наблюдая, как Винс со своей красивой семьей заходит в метро, противоречия исчезли и все встало на свои места. Они с Джорджем были созданы друг для друга. И теперь при мыслях о Джордже ее успокаивало осознание того, что для него она была также прекрасна, как темноволосая девушка, подарившая Винсу сына, так же любима, как переменчивая, творческая Вивика, утащившая Стюарта под венец и прочь из страны в таком молодом возрасте. Для Джорджа она была необыкновенной, он хотел на ней жениться и быть с ней всегда, предпочитая ее всем остальным.