В субботу утром Винс наскоро собрался и сел на поезд до Энфилда. Крис уехал на выходные на холостяцкую вечеринку к Блэкпул, и Винс пообещал матери приехать и помочь с Кайлом.

Вечером, едва они уложили Кайла и собрались заказывать пиццу, Кирсти вышла из туалета с пепельно-бледным лицом.

– У меня кровотечение, довольно сильное, – пробормотала она.

Двадцать минут спустя Кайл в пижаме сидел на заднем сиденье Кирстиного «Рено‑5», и они находились на полпути в больницу.

– Сколько у вас недель? – спросил акушер, наполовину засунув в Кирсти руку.

– Тридцать шесть.

– Что-нибудь болит?

– Нет, не особенно. Просто расстройство желудка. Ничего серьезного.

– Хмм, – он вытащил руку и снял латексную перчатку, – похоже, у вас отслоение плаценты.

– Что? – не понял Винс.

– Плацента начала отрываться от стенки матки…

– Что такое плацента?

Винс уже слышал это слово раньше, но не очень представлял, что оно означает.

– Плацента связывает мать и ребенка, ребенок получает через нее питание. Поэтому, если источник питания отрывается от матери, может возникнуть довольно серьезная угроза для плода.

Винс посмотрел на Кирсти, надеясь, что она точно понимает, о чем идет речь и ничего страшного в происходящем нет. Но она была такой же бледной и растерянной, как и он.

– С ребенком все в порядке? – прошептала она.

– Сейчас проверим.

К ее огромному животу присоединили разные датчики, и Винс изумленно уставился на огромный купол из кожи. Он еще ни разу так близко не видел обнаженного живота беременной женщины и не мог определиться, прекрасен он или отвратителен.

– Понимаете, я не могу рожать сейчас, – умоляюще обратилась Кирсти к медсестре. – Мой муж в Блэкпуле. Я не могу.

– Возможно, пока и не придется, – успокоила медсестра. – Через несколько минут станет ясно.

Кирсти схватила Винса за руку и так сильно ее сжала, что у него на глазах выступили слезы. Внезапно комната наполнилась звуком, от которого у него встал комок в горле.

Энергичные, настойчивые удары.

Стук сердца.

– Сердцебиение у ребенка хорошее, – сказала медсестра. – Признаков эмбрионального дистресса нет.

– Боже мой, – выдохнул Винс. – Это ребенок?

– Да, – ответила медсестра. – И у него все в порядке.

– Ух ты, – изумился он. – Поверить не могу. Звучит так…

– Реалистично? – предположила медсестра.

– Да. Поразительно.

– Ну, – медсестра убрала датчик УЗИ с живота Кирсти, и чудесный звук новый жизни сразу прекратился, – ребенок в порядке. Но вы теряете много крови. Думаю, скорее всего, нам все-таки придется стимулировать роды.

– Что – сейчас? – воскликнула Кирсти.

– Посмотрим, что скажет мистер Патель, но если он со мной согласится, то – да, действовать придется быстро. Вам нельзя больше терять кровь.

– Но я же сказала. Мой муж в Блэкпуле. Я не могу рожать без него. Не могу…

– Простите, миссис Джебб, но если ваш муж не доберется сюда в ближайшие несколько часов, боюсь, у нас не будет другого выбора.

Акушер согласился с мнением медсестры, и через несколько минут у Кирсти вызвали роды.

Через час приехал дедушка Винса, чтобы забрать Кайла домой, а Винс позвонил в Блэкпул, в гостиницу, где остановился Крис, и оставил для него срочное сообщение. Но теперь ему оставалось только сидеть и ждать, пока его мама проходит через ранние этапы родов.

За следующие четыре часа ничего значительного не произошло. Заходили разные люди, засовывали руки в лоно Кирсти и объявляли результаты измерений, словно у них была измерительный прибор. Пришел анестезиолог и проткнул иглой спину Кирсти, от чего у Винса задрожали коленки, но его маме, похоже, стало в тысячу раз легче. Около полуночи медсестра сообщила Кирсти, что раскрытие уже около девяти сантиметров и настала пора тужиться.

Винс уже решил, что в этот момент он извинится и под каким-нибудь предлогом исчезнет. Но только он собрался уходить, как мама взяла его за руку и быстро зашептала в ухо:

– Милый, ты ведь меня не бросишь?

Она выглядела такой одинокой и напуганной, что он со вздохом ответил:

– Конечно, нет. Я останусь с тобой.

Три человека встали у ног Кирсти, словно ребенок должен был вылететь как пушечное ядро и им следовало его поймать. Его мама притянула колени к ключицам и издавала звуки, напоминающие стоны раненой лошади, которую вот-вот должны были пристрелить. В комнату ворвался мистер Патель, быстро занял позицию между бедер Кирсти и приказал начинать. Винс растерянно стоял рядом, разрываясь между желанием увидеть рождение ребенка и нежеланием видеть интимные части матери.

– Головка выходит, – улыбнулась рыжеволосая медсестра. – Хочешь посмотреть?

– Хмм, – засомневался Винс.

– Давай-давай, – подстегнула она. – Ты сам оттуда вышел. Бояться нечего.

Он бросил взгляд на маму, чтобы убедиться, что она не против, но она настолько сосредоточилась на потугах, что, похоже, вообще забыла о присутствии старшего сына.

– Давай, Кирсти. Ты умница. – Акушерка держала Кирсти за колени и пристально наблюдала за происходящим внизу. – Почти готово, Кирсти. Еще несколько сильных толчков. Ой, – улыбнулась она, – смотри, какие густые черные волосики.

При упоминании о черных волосиках любопытство Винса победило, и он вытянул шею, чтобы взглянуть, что же там происходит. В этот самый момент его мама издала очередной стон умирающей лошади, и головка ребенка выскочила.

– О боже, – прошептал Винс, переводя взгляд с влажной, покрытой кровью головы на покрасневшее, потное лицо матери и обратно. – Боже, это невероятно.

– Хорошо, Кирсти, головка вышла. Еще один толчок, и ребенок родится.

– О боже, – повторил Винс. – Мам, это потрясающе. У него волосы. Тужься, мама, тужься.

Винс сжал ее голое бедро, совершенно позабыв, что смотрит на гениталии матери – его внезапно переполнило нетерпение перед встречей с новым братом или сестрой. А потом, через несколько секунд, тело его мамы задрожало и затряслось, и маленький человечек выскользнул из нее прямо в руки акушерке. Винс восхищенно смотрел, как с маленького человечка удаляют жидкость и обтирают его белым полотенцем.

– Кто там? Кто там? – спросила Кирсти.

– Маленькая девочка, – сообщила акушерка. – Прекрасная маленькая девочка.

– О боже, – всхлипнула Кирсти, закрыв рот руками и сдерживая плач, – маленькая девочка! У меня маленькая девочка.

– Кирсти, хочешь, чтобы твой сын перерезал пуповину?