Оставался еще водитель, крепкий белобрысый малый с глазами альбиноса, вооруженный автоматом, однако ему, чтобы обезвредить пленника, тоже надо было сделать много движений: остановить машину, снять руки с руля, повернуть автомат стволом назад, спустить предохранитель и нажать курок. На все это ему потребовалось бы около секунды в самом лучшем случае, Василию же хватило половину этого огромного временного запаса, чтобы выхватить пистолет из руки раненого конвоира справа и направить его в висок водителю.

– Стоп-кадр! Не стоит состязаться в скорости с пулей, парень. Брось пушку!

Водитель повиновался.

– Руки на руль. Выезжай с поля.

– Далеко все равно не уйдешь, – проговорил водитель по-русски. – Первый же пост остановит, и тебе крышка.

– Ага, русский, значит, – прищурился Вася. – Надо же, как мне повезло. Давно водишь эту колымагу?

– Слёта, – хладнокровно ответил водитель, шевельнув каменными желваками. Его лицо пошло пятнами, но держался он хорошо.

Вася присвистнул. Слово «слёта», означавшее – с лета, то есть давно, принадлежало профжаргону спецслужб.

– Это как же тебя угораздило на службу к этому «волку» – Шароеву? Ты же «гусь», насколько я соображаю.

– Где хочу, там и служу, – огрызнулся водитель. – Будешь платить больше, я и у тебя покантуюсь.

– Ну, у меня вряд ли, – покачал головой Вася. – А если бы они меня сейчас прихлопнули, ты и ухом не повел бы?

– Встретился бы ты мне в Первомайском… – процедил сквозь зубы водитель. – Я там ваших много положил.

Вася потемнел.

– Что ж, долг платежом красен. Прощай тогда. – Одним движением Василий воткнул палец в шею белобрысому, пронзив ее, и мгновенно убил. Посидел немного, оглядывая поле, снующие там и тут желтенькие кары и разного рода машины технических служб, потом поблагодарил Бога за то, что у «Мерседеса» темные стекла, перевалил тело водителя назад, нащупал в кармане старшего ключи, расстегнул наручники, пересел за руль и тихо выехал за ворота, готовый врубить газ, если случится задержка.

Но охрана пропустила президентский автомобиль беспрепятственно, взяв под козырек, и принимать экстренные меры не понадобилось.

Зато внезапно случилось то, чего меньше всего ожидал Василий: при повороте с площади перед зданием аэропорта на улицу, ведущую на шоссе Ходжаева, которое соединяло аэропорт с Грозным, мотор «Мерседеса» заглох. Не поверив своим глазам, Вася глянул на панель управления, где мигали сразу три красных окошечка, сигнализируя о прекращении подачи топлива и отключении аккумулятора, а когда чувство опасности заставило его поднять голову, рядом с машиной он увидел старуху-чеченку, которая с усмешкой смотрела на него умными, стальными, отнюдь не старушечьими глазами.

– Не подвезете бабушку, Василий Никифорович? – прочитал Вася по губам старухи, не слыша ее голоса сквозь стекла. Быстро оглядел улицу с шеренгой пыльных тополей и платанов, с редким потоком пешеходов, оглянулся на площадь с двухэтажным зданием аэропорта, не безлюдную, но и не кишащую пассажирами, угрозы не обнаружил: на роскошный автомобиль заглядывались многие, но скорее с благоговением и любопытством, не видя, что творится внутри, – и открыл дверцу слева.

Старуха с неожиданным проворством и сноровкой шмыгнула в салон, легко сдвинув тело спецназовца-конвоира, будто делала это всегда, и тотчас же ожил мотор «Мерседеса». Вася, помянув сквозь зубы нечистую силу, тронул машину с места.

Миновали базар, пост ГАИ у выезда на шоссе, работники которого вытянулись в струнку и отдали честь сидящим внутри, и Вася направил «мерс» к городу, раздумывая, что делать дальше. Однако старуха, угадав его колебания, дала дельный совет, и голос ее был голосом молодого мужчины:

– За поворотом на СМУ есть тут балочка, там мы сбросим балласт и оглядимся. А лихо вы их, надо признаться, скрутили, Василий Никифорович. Я уже хотел вмешаться, да вы меня опередили. Хорошая подготовка.

– Кто вы? – спросил Василий, пропуская колонну грузовиков в сопровождении БТРа и сворачивая с шоссе на узкую грунтовку, ведущую в заросшую кустарником балку.

– Приятель Соболева, Тарас Горшин. Может, слышали?

Из рассказа Матвея Вася помнил, кто такой Горшин, но промолчал. Остановил машину так, чтобы ее не было видно с дороги, и они вытащили из кабины незадачливых исполнителей воли неведомого начальника, приговорившего Балуева к смерти после того, как ему было разрешено покинуть Чечню. А это, в свою очередь, означало, что Матвей Соболев в данный момент не может проконтролировать соглашение и сам скорее всего является заложником.

– А один таки холодный, – кивнула «старуха» на белобрысого водителя. – Перестраховался или?..

– Или, – хмуро ответил Василий. – Наемник, сучий потрох, отца родного продаст ради денег и убьет любого, кто станет на пути. – Оглядел согбенную фигуру «старухи», хмыкнул. – А вы случайно актерских факультетов не кончали, Граф? Очень натурально держитесь.

– Жизнь – лучшая актерская школа, капитан, – философски ответил Горшин. – Как вы думаете, как скоро т а м хватятся команды?

– Часа полтора в нашем распоряжении имеется, если только их не вызовут по рации, чтобы узнать о результатах моих похорон. А их обязательно вызовут.

– Тогда у нас не больше сорока минут. Что ж, едем в город, там что-нибудь придумаем. Но для начала переоденьтесь в гвардейскую форму, а то ваш пятнистый наряд несовременен. Я, кстати, сделаю то же самое.

– По-моему, наряд старухи вам больше к лицу.

– Спасибо за комплимент, но старуха в кабине «Мерседеса» выглядит, что дворник в царских палатах. А два серых гвардейца подозрений не вызовут.

– У вас есть план?

– У меня нет плана. Соболев сейчас в гостях у президента, поэтому вряд ли его жизнь находится под угрозой. Но если они не договорятся, его не выпустят. Живым.

– Тогда нам нельзя терять времени. А может, предложим обмен?

– Кого на кого? Вас обратно на Соболева? Или нас обоих?

– Нет, есть более выгодный вариант. Захватить родственника президента, сына к примеру, и обменять.

– Этот вариант был бы хорош, если бы президент был обыкновенным человеком. Но он Посвященный, кардинал Союза Неизвестных Чечни, если вам это что-нибудь говорит, и для достижения поставленной цели способен пожертвовать кем угодно. В том числе и сыном.

– Что ты предлагаешь? – перешел на «ты» Василий.

– Поехали в Грозный. Там разберемся.

Они быстро сняли мундиры с находящихся в бессознательном состоянии гвардейцев президентской «серой сотни», переоделись, и Вася вывел «Мерседес» из балки. А у выезда на шоссе дорогу им перегородила желтая, с зеленой полосой «Волга» – местный вариант такси, внутри которой сидели трое: смуглолицый мужчина с черными как смоль волосами, таджик или туркмен, еще один мужчина, средних лет, с неброской внешностью, но проницательными глазами профессионального психолога, и женщина, вернее, девушка с летящим – из-за бровей вразлет – лицом, очень интересная и дразняще красивая. Она вышла из «Волги», подняла руку, останавливая «Мерседес», и Вася, вопреки собственной воле и возгласу Тараса, остановил машину.