– Другое дело… Эх, все вам прощаю, такой уж у меня характер мягкий… Ну, так вот. Пестриков, может, и не умеет делать логические выводы, как вы, но работу свою знает. Так описал внутренности, словно сфотографировал. И скажу вам, что Агапов был колосс на глиняных ногах. Внешне здоровый мужчина прятал тяжкую болезнь. Она его и доконала. Вопрос в том, что могло вызвать приступ. И вот тут возникает тонкий момент. Из отчета не совсем ясно, что причина, а что следствие: или сердечный спазм вызвал остановку дыхания, или наоборот. Или все вместе.

Повеяло надеждой. Юный чиновник взмолился о подробностях.

– Толкаете почтенного старика на скользкую дорожку выводов без должных фактов? – строго спросил криминалист.

Именно туда стремился Ванзаров.

– Сами напросились… – Аполлон Григорьевич отодвинул папку за ненадобностью. – Будем фантазировать, как вы любите… Тут главное – ванна. Для чего он полез в нее? Судя по осмотру места, Агапов собрался полежать в теплой воде. Допустим, ощутил недомогание…

– Логично!

– Да подождите, Ванзаров!.. Предположим, после обеда Агапов почувствовал неладное: подъем температуры или некоторую усталость во всем теле. Чтобы немного прийти в себя, решает отдохнуть в ванне. В этот момент происходит спазм дыхательных путей, он не может ни позвать на помощь, ни выбраться. Сердце не выдерживает. Агапов бьется в агонии и сползает в воду. Его находят остывающим.

– Отчего такое могло быть?

– Симптомы схожи с отравлением каким-то алкалоидом, например, аконитином. Яд известен с древнейших времен. Определить его сразу – не сложнее стрихнина, но надо знать, что ищешь. Еще одна деталь: водный раствор аконитина не горек, но жжет остро.

– В перченом супе незаметен? – спросил Родион.

– Рано радуетесь. Аконитин входит в состав некоторых лекарств, продающихся в каждой аптеке. Агапов мог выпить безобидный порошок, который ему был противопоказан. В любом случае: был аконитин или нет, организм не выдержал сам. Глупая, но естественная смерть. Пристав с доктором чисты от подозрений. И никакой связи с влюбленными вампирами, а также бескровными девицами… Что-то вы помрачнели…

Вот теперь рухнуло все. Красивая версия рассыпалась песочным куличом. Но как часто бывает, на месте сгнившего ствола начал пробиваться новый росток. Нашлись простые объяснения спешки Агапова выдать старших дочерей замуж. И слова Ляли о скорой смерти отца выглядели не такими уж зловещими: просто что-то узнала. И заодно следовало убедиться в мудрости Эльвиры Ивановны. Хорошо, что воздержался от прямых обвинений. Наверняка бы порвала с ним общение.

– Выше голову, коллега, пора Ad opus![18]– поддержал великий Аполлон. – Ну-ка отвечайте: где нашелся полный набор химикатов из эрготина, висмутовой соли, эозина с калием и барием? Что нам говорит логика?

Логика пыталась разгрести новые идеи. Ей было не до всякой ерунды.

– В губной помаде, – сразу ответил Родион.

Лебедев даже обиделся: трудишься всю ночь, а юнец заявляет так нагло, будто знал заранее.

– Как догадались?

– Ольга Ивановна отличалась не только хвостиком на спине, но и ярко-красными губами. Тюбик без этикетки. При мне мазалась.

Не желая обсуждать скисший вопрос, а заодно желая сберечь остатки гордости, Аполлон Григорьевич поинтересовался: удалось ли разгадать тайну послания на руке?

– Важны не сами знаки, а то, что надпись появилась второй раз, – сказал Ванзаров. – Это требует размышлений. Нам будто говорят: иди не сворачивая, иди к пропасти. Или дают шанс заметить то, чего не увидел сразу. Усиленно намекают. Зачем?

– Не знаю, тут вскрывать нечего. Буквы одинаково красны. Карандаш химический. Дальше сами думайте.

– Очень стараюсь… Только у вас спросить хочу: у крови есть аромат?

– Конечно, ярко выраженный.

– И чем пахнет?

– Когда деньгами, а когда властью. Смотря по обстоятельствам… Что это так вылупились, будто узнали, что я женщина?

В другой раз подобное открытие и оглушило бы логику, но сейчас она зацепилась за тонкую ниточку, которая вела в кромешную тьму, туда, в настоящий Эреб, – древний мрак, простирающийся в подземном царстве. Во тьме его что-то скрывалось. Следовало тянуть осторожно, чтобы не спугнуть. Мало ли что вылезет из бездонных пропастей тьмы.

– Спасибо, Аполлон Григорьевич, вы настоящий гений! – сказал Родион с чувством. – Мне до вас, как холму до Эвереста. Извините, что взбаламутил с заключением. Теперь еще в архиве шею намылят.

Упомянутый гений даже смутился. Хмыкнул и вообще повел себя не лучше застенчивой девицы.

– Задавайте любые вопросы без стеснений. У нас, стариков, только и осталось что опыт, – сказал Лебедев, вытаскивая из-за реторты плоскую фляжку. – За мудрость глоток коньячку?

Мягко отказавшись, Родион спросил:

– Тогда скажите, как опытный сердцеед: чем завлечь барышню, чтоб пошла на смерть, не боясь и не размышляя?

Глотнув как следует, так, чтоб мудрости хватило, криминалист принялся излагать краткий перечень способов дурить женщинам голову. Начать с того, что… Ну, не будем вдаваться в такие подробности. Тут криминальный роман, а не любовная чепуха. Вот именно.

Родион слушал внимательно и невольно мотал на ус. Но ни один самый хитрый прием не казался достаточно хорош. Видно, хитрость была столь проста, что не помещалась в арсенал роскошного криминалиста. Дотерпев до конца, Ванзаров отвалил благодарностей, напомнил, когда и где нужно быть, и резво сгинул.

А Лебедев остался наедине с сомнением: чего это коварный юнец хотел у него выведать на самом деле? Хитрит и таится. Нет, все-таки натуральный жулик.

Пристрастие к пестреньким расцветкам и шелковым халатам было у женщин семьи Агаповых в крови. Волнующая материя призывно струилась и пряталась в складках. Но в этот раз гостя не назвали «вкусным», не предложили его съесть и даже хищно не облизнули губки, довольно бледные. Влада Ивановна использовала дверной проем не хуже картинной рамы, где красоте и полагается быть, но страсти к общению или обладанию чиновником полиции не проявила. Напротив, держалась с ним довольно холодно, если не презрительно. Неужто ей не хочется пополнить счет свежим скальпом? Или усы не нравятся? Родион так старательно изготовился к женскому штурму, такие умные и хлесткие слова придумал, что отсутствие жгучего интереса к нему как к мужчине было немного обидным и непонятным. Вроде как брезгуют. Перевязав раненую гордость, он спросил разрешения войти.

Лада не шелохнулась.

– Зачем это? – заявила она довольно резко. – Про Лялю уже знаю. Утешений от вас не требуется. Чего вам еще?

В бой пошел проверенный прием:

– Если желаете, могу пригласить в участок. И там уже под протокол выяснить обстоятельства…