– Откуда у вас такие сведения, мистер Кент?

– От Пинки, сэр. Вы, наверно, знаете, что Ангус Пинкертон, обслуживающий гардемаринский кубрик, раньше служил на «Данае». Как раз тогда, когда у них произошел мятеж, в тысяча восьмисотом году, и корабль увели в Брест. Тех, кто остался верен короне, посадили там в каземат. Так что Пинки знаком с городской структурой.

– Пинкертон слишком стар для такого похода, – заметил мистер Чарлтон.

– Несомненно, но мысль стоящая, – отозвался капитан. – Поэтому, мистер Кент, перед отправкой на берег поговорите с Пинкертоном и разузнайте у него всю полезную информацию.

– Слушаюсь, сэр.

Капитан Маколден откинулся от стола.

– Итак, мы все обсудили? Замечательно. Тогда держим курс в сторону Бреста.

* * *

Три дня они крейсировали как можно ближе к берегу, приучая островитян к своему присутствию, изучая местный рельеф со всеми отмелями и приливо-отливными течениями, пока капитан Маколден окончательно не уверился в своем замысле. Береговые батареи были вполне уязвимы.

И все эти три дня Коллиар не мог не думать о том, что в любой момент капитан может дать отмашку, и он вместе с Салли отправится на берег. Где она будет бок о бок рядом с ним, под его руководством, вдали от посторонних глаз и ушей. На третий день ему даже стало казаться, что пульсирующая жилка у него на виске вот-вот лопнет, и он замертво упадет на палубу.

Наконец ночь, предназначенная для высадки, наступила. Капитан выбрал место к северу от деревни Ле-Конке, потому что здесь «Дерзкий» мог укрыться за скалистыми островками и спустить шлюпки незаметно для возможных наблюдателей с берега. После чего тотчас двинуться дальше. Вообще, если присутствие вблизи берега британского корабля вряд ли могло внушить подозрение, поскольку блокада французских гаваней продолжалась уже несколько лет, то обнаружение лодок, битком набитых английскими матросами, наверняка вызвало бы тревогу и подготовку к отпору.

Капитан, лично провожавший десант, пожал Коллиару руку.

– Ну, желаю удачи, мистер Коллиар. Сделайте все возможное во вред французам и во благо Англии, и я буду доволен.

С этим напутствием они и покинули корабль.

Путь ожидался неблизкий – им предстояло пробираться меж многочисленных скалистых островков, оставаясь под укрытием более крупного Иль-де-Бенике, пока прилив не поможет преодолеть последние две мили до материка. Решено было отправиться на трех шлюпках. Самую маленькую можно будет бросить, если она не понадобится, а перед тем спрятать у берега на непредвиденный случай – если та или иная группа по каким-то причинам раздробится и не сможет воссоединиться при возвращении назад.

Для Дэвида же с «гардемарином Кентом» эта лодка не предназначалась. Шагать десять миль обратно от Бреста – это слишком уж далеко и заняло бы почти целый день. По правде говоря, его страшило расстояние даже в одну милю. В Гибралтаре он не успел отойти от причала и тридцати метров, когда земля буквально взбесилась под его ногами. Так что из Бреста им лучше всего уходить морем. Если Коллиар, конечно, вообще туда доковыляет. В этом он может надеяться только на Провидение.

Темное небо затянули облака, сквозь которые лишь местами пробивался лунный свет. Обмотанные весла почти бесшумно опускались в воду, и шлюпки, как разбойники в ночи, мало-помалу продвигались к берегу. Для высадки Коллиар выбрал место у мыса к северу от деревни Ле-Конке, где находилась небольшая бухточка с песчаным пляжем, скрытая от поселения невысокими утесами.

Хорнер и Лоренс находились в двух других шлюпках, управляя ими при помощи кормовых румпелей. Что касается Салли, то ее Дэвид отправил в носовую часть шлюпки, где она то и дело бесшумно опускала лот, измеряя глубину, а также высматривала по курсу возможные помехи. Ветер устойчиво дул с юго-запада, и после пары часов молчаливой гребли – никто из сидевших в шлюпке за все время не проронил ни слова – они наконец обогнули мыс и вошли в бухту.

При подходе к берегу Салли, перевалившись через борт, соскользнула в воду точно детеныш морского котика – молчаливая, целеустремленная, энергичная. И при виде того, как она умело и уверенно, словно делает это каждый день, тянет шлюпку к берегу, сомнения по поводу выбора ее кандидатуры мало-помалу рассеивались.

Видит Бог, «гардемарин Кент» действительно окажется полезным, как острый и прочный раскладной нож. Вряд ли кто другой обладал такой же наблюдательностью и прозорливостью, как Салли. Кроме того, она знала французский, поэтому она необходима Дэвиду для успешного выполнения задания.

Они высадились на узкой песчаной полоске с нависающим над ней крутым откосом, за которым начинались заросли кустарника, а чуть дальше – поля. В этих зарослях, быстро разделившись, и исчезли обе группы, возглавляемые лейтенантами Хорнером и Лоренсом.

Стоящая рядом Салли блеснула в темноте белыми зубами.

– Ну что, мистер Коллиар, двинемся тоже?

– Прикройте рот, Кент, – довольно резко отозвался он, стараясь скрыть беспокойство. А также борясь с искушением поцеловать этот очаровательный ротик. Чтобы отвлечься, он протянул Салли один из своих пистолетов. – Умеете пользоваться?

– Так точно, сэр. – В ее голосе послышалась обида. – Умею.

– Отлично. Держите его в сухости.

Они тронулись в путь.

Пока что Коллиар не испытывал каких-либо затруднений при передвижении по земной тверди, но ведь и высадились они лишь несколько минут назад и едва отошли от берега. Так что опасность еще не миновала.

– Мы направляемся на юго-восток, через эти поля. Будьте начеку. Оружие держите под одеждой, но наготове. Постараемся обходить населенные пункты, а также всех встречных. Держитесь всегда рядом. Полагаю, вы сможете читать дорожные указатели?

– Указатели?

– Кент, так вы знаете французский или нет?

– Французский знаю. Но не бретонский.

Коллиар сдержался и не стал бормотать себе под нос ругательства и проклятия. Он вообще старался выражаться лишь мысленно, чтобы не выставлять себя в невыгодном свете.

Однако никакая сдержанность не могла ослабить тугой узел напряжения, затянувшийся у него внутри. Он совершил чудовищную ошибку. Ему не следовало брать с собой Салли. Да и вообще не нужно было соглашаться на участие в этом капитанском замысле.

Дэвид находился в тылу врага, в наполеоновской Франции, вместе с девятнадцатилетней сестрой своих друзей, и в любой момент мог упасть в обморок, как кисейная барышня.

Коллиар почувствовал головокружение, когда они приближались к густым лесным зарослям, протянувшимся по берегу небольшой речушки. Он подумал, что там, под деревьями, прислонившись к стволу, он сумеет преодолеть подкашивающий приступ «земной» болезни. Он попытался дышать глубже, но дыхание все равно получалось мелким и прерывистым, легкие работали толчками, как износившийся трюмный насос. Ночь вообще выдалась теплая, к тому же здесь, вдали от берега и освежающего океанского бриза, воздух был более плотным, нагретым испарениями почвы.