«А чего я, собственно, дергаюсь?.. Кому я нужен, к черту?.. Рихард Зорге нашелся…»

Однако внутри все колотилось.

Таманский прошел в коридор и, прежде чем открыть замок, спросил:

– Кто там?

– ЦРУ! – бодро ответили снаружи.

Сердце у Таманского ушло в пятки.

«Неужели вот так просто?.. Буднично так…»

Он посмотрел в зеркало на свой идиотский шрам, на невыспавшуюся морду и отчетливо понял: «Мне конец».

Дверь открылась с легким щелчком.

На пороге стоял бодрый, свежий и подтянутый Билл Джобс, который тут же закатился в приступе хохота.

– Ох! Ну и рожа! Ты бы видел себя сейчас! Как у нас говорят, глаза героя! Погоди-погоди… Я сейчас… – И он начал вытаскивать из футляра свой «Кэнон».

– Подите вы к дьяволу, Джобс! – рявкнул Таманский.

– Ну, ладно, ладно! – Билли двинулся вслед за Костей в номер. – Ну, не обижайтесь, Тамански. Это же просто шутка! Не воспринимайте все так серьезно! Над вами, русскими, не грех пошутить… Честное слово!

– Вот приедете в Москву… – Таманский погрозил Джобсу кулаком.

– О нет! ГУЛАГ! КГБ! Берия! – захохотал тот.

– Да… – Костя сплюнул. – И медведи… Чтоб вам лопнуть! Действительно дурная морда была?

– Очень! – воскликнул американец. – Но я, собственно, не за тем пришел, чтобы вас пугать. Давайте позавтракаем вместе, тут внизу неплохо кормят. Я угощаю…

– Как там ваша юная мадмуазель? – поинтересовался Джобс, набивая рот кашей. – Здорова?

– Насколько мне известно, да. – Таманскому не хотелось обсуждать девушку с американцем. Но, видимо, тот и не особенно интересовался.

– Скажите, Тамански, а что за дело у вас в Буэнос-Айресе? – Билл поднял руки вверх. – Если это шпионские дела, можете не говорить. – Он рассмеялся и добавил: – Клянусь, я расскажу вам все, что вы захотите узнать! Я знаю множество тайн и готов работать на вашу разведку!

Костя неспешно дожевал, наслаждаясь паузой и тем, что заставляет американца ждать.

– Собственно, мне скрывать нечего. Я пишу книгу. И ряд статей для нашей прессы.

Это «для нашей прессы» прозвучало солидно. Знай, мол, наших.

– О! Книгу! – Американец будто обрадовался. – Так вы еще и писатель! О чем же?

Таманский взял стакан с соком, выпил, поглядывая на Билла поверх стекла, а потом ответил, заранее предвкушая эффект:

– Об Эрнесто Гевара де ля Серна. О Че Геваре.

– Аха… – неопределенно ответил Джобс, и лицо его заметно вытянулось.

– Ну, вы, конечно, о нем слышали. Кубинская революция, Боливия, залив Свиней…

– Да-да! – Билл осушил стакан с соком. – Несомненно, слышал. Тема характерная для… для коммунистической страны.

– Не совсем. Как вы, может быть, слышали, идея экспорта революции не слишком популярна в СССР. Моя работа в некотором смысле уникальна, потому что к ней проявили интерес в верхах.

– Заинтересовались новым видом экспорта?

– Не знаю. – Таманский улыбнулся. – Но я хочу сделать книгу действительно полной и интересной. Поэтому и начинаю отсюда. Че Гевара родился здесь, вы знаете?

– Да, слышал… Хотя обычно о нем начинают писать с Кубы.

– Именно!

– О! – Джобс активно закивал. – Нетипичный подход. Понимаю.

– А в чем ваш интерес?

Американец непонимающе посмотрел на Таманского. Потом, сообразив, о чем речь, хлопнул себя по лбу.

– Ах да! Черт побери, вы меня совсем выбили из колеи со своим революционером. Да! Вот мой интерес! – И он хлопнул по сумке, где покоился его шикарный фотоаппарат. – Снимки. Мне заказали серию фоторабот по Латинской Америке. И статьи, конечно же, все, что может больше раскрыть эту часть света. – Он наклонился через стол и прошептал, как заговорщик: – Туризм!

Таманский в ответ подмигнул.

– К тому же, – продолжал Джобс, – именно тут, у латиносов, происходит все самое удивительное. Я бы сказал даже, что в Латинской Америке решаются судьбы мира.

– Не слишком ли громко сказано?

– Я даже приуменьшил. – Билл улыбнулся. – Вы доели? Хотите, сделаем вам более приличную внешность?

– Каким образом? А что не так?

– Ну… Это… – Джобс постучал себя пальцем по лбу.

Таманский вспомнил о травме.

– Черт! А я думаю, чего на меня так косятся наши соседи за столиком…

– Я их понимаю.

– Но как можно исправить?..

Билл щелкнул пальцами, подзывая официанта.

– Легко.

Бувально через полчаса Таманский был лыс, нитки с раны сняты, а сам шрам чем-то замазан и замаскирован.

– Вот тебе раз, – пробормотал Костя, глядя на себя в зеркало.

– Согласитесь, с этой неправильной тонзурой вы выглядели исключительно нелепо. Если бы не шрам, так и вообще походили бы на матерого сифилитика.

Костя погладил себя по гладкой коже головы. Было непривычно холодно. Равнодушный парикмахер взирал на Таманского с легкой иронией.

– Какие у вас планы, Тамански? – спросил Джобс. – На ближайшие пару дней?

– Да я… – Костя вдруг сообразил, что позабыл про все на свете. – Черт. Джобс, я болван.

– Люблю русских за прямолинейность.

– Нет, действительно! Мне нужно работать, черт побери. Я должен зайти в дом, где родился Че Гевара, собрать там материал… Все это свести в единую систему и…

– Друг мой, куда вы сейчас направитесь – в таком виде, да еще после взрыва? Я же знаю вас, русских, у вас нет опыта работы в горячих точках.

– Ну, за всех я бы не говорил…

– За всех я и не говорю. – Джобс обнял Таманского за плечи и вывел из парикмахерской. – Но у вас нет. Ведь так?

– Так, – согласился Костя.

– Ну вот, поверьте мне, вы будете не в состоянии думать еще пару дней. А уж собирать материал… – Билл поморщился. – Нет нужды насиловать свой организм.

– У меня такое ощущение, что вы хотите мне что-то предложить?

– Именно так. И это очень хорошо, что я повстречал вас. Человека из Союза.

– Ну-ну… – В голове Таманского снова всплыли «ужасы вербовки». – А чем вам не подошел бы кто-то другой?

– Видите ли, тут есть особый интерес. Вы не сможете пройти мимо такого материала. А у меня его могут и не взять. Но с другой стороны, когда эти сведения всплывут там, у вас, наши обязательно обратят на них внимание. А тут и я… С развернутой версией. Только учтите, фотографии я вам дам не все.