* * *

Подслушав… дослушав весь диалог между Алексеевым и Николаем II, начальник безопасности спустился на четвертый ярус, постучав в каюту капитана.

– Ты? – без затей спросил Андрей Анатольевич.

– Я, – уже бесцеремонно цмыкал ручку Шпаковский.

Было открыто.

– Чай? – спросил немного разочарованно, взглянув на скромный, в плане потребления вовнутрь, капитанский стол.

Чертов даже не поморщился на разгильдяйские намеки.

– И как там адмирала нашего, свет Евгень Иваныча Ляксеева… из Села Царского за деструкцию «Кресси» – хулили, хвалили, медалькой оделили, или?..

– Или! – Хохотнул Шпаковский. – Охренели! Но телиться по обыкновению будут еще долго! Так что все остается в силе. И поездка Алексеева с нами туристом до Колы в том числе. Радует, что свору всю свою, я имею в виду свиту штабную, жандармов, охрану, он оставляет тут, на Дальнем Востоке. С собой берет лишь каперанга, полковника с полудюжиной гвардейцев и… попа! Того самого, что с ним попервой приезжал, да мы благополучно сбагрили со всем свитским табором.

– Почему поп? Зачем поп? – поперхнулся чаем капитан.

– Царь Николай приказал ему – взять! И никаких гвоздей! Оказывается, это какой-то иеромонах, специально прибывший аж из самого Петербурга. Это у тебя точно чай? – на всякий случай поинтересовался помощник.

– Чай, чай, – не поддался на провокацию кэп, усмехнувшись, – сухой закон до Беринга.

– Лютуешь, капитан, – делано скорчил рожу Шпаковский, – ладно. Так вот, этот поп, то бишь иеромонах… ты знаешь, у меня еще тогда сложилось впечатление, что он в теме, откуда мы.

Чертов приподнял брови, ожидая продолжения:

– Царский засланец?

– Если из самого Питера, почему бы нет. Дело в том числе как было? Мы когда со всем алексеевским нашествием «на ножах» еще были – жандармов и гвардейцев на морпеховских стволах контролировали… до «Пика», да и после. Этот смиренно-бородатый преспокойно (благочестивый весь из себя), на мостик не вострясь, попросился с народом-экипажем по душам в общедоступных местах беседы провести. В курилке, в столовке, и тэдэ…

– В общем, понятно, – махнул рукой Андрей Анатольевич, – «попу гармонь, козе баян, икона папуасу»[31]. Надоть ему сколачивать паству-электорат, да души наши спасать… заблудшие во времени. Пусть ему… Тем более сочувствующие-верующие у нас в экипаже найдутся… тот же штурман. Ха, даже у меня где-то в ящиках бюро крестик завалялся. В конце концов, поп – не полурота жандармов и не снаряд под форштевень.

* * *

От бухты Бечевинская, даже с заходом на «Ямал» (небольшой крюк мористее), до Петропавловска-Камчатского всего 60 миль. Разъездному «Камчадалу» сбегать туда и вернуться с «Саванной», даже на 12 узлах – плевое дело.

Однако время уходило, истрачивалось, отбирая то в одном, то в другом…

Сам выход из Авачинской губы парохода, покрашенного под загадочное красное судно, следовало обставить со всеми секретностями и предосторожностями от посторонних глаз. Затем, по прибытию к месту, на «Саванну» следовало погрузить подрывные заряды, что являлось делом опасным, непростым и соответственно небыстрым.

В общем, был день – практически его остаток, насыщенный переговорами по дальсвязи, планированием, подготовкой к важной операции.

Был вечер и ночь. Для кого-то – в трудах перегруза с борта на борт всего необходимого.

И было утро… утро следующего дня, когда «Камчадал» и «Лена», прогудев, выбросив прощальные флажки, ушли по направлению к Авачинской бухте.

Вспомогательному крейсеру надлежало избавиться от толпы пленного компромата, отправив их на «каторжную соль» Охотска, и уж после, все так же под командованием капитана первого ранга Трусова Евгения Александровича, следовать во Владивосток.

Прогудел в ответ и «Ямал». Протяжно вторил, завыл паровой тифон «Саванны».

Два красно-черных, в общем-то, не очень похожих судна уходили на норд.

Разница в размерах стала особенно заметной, когда слегка поддымливающий пароход приткнулся носом к корме «брата»-гиганта, образовав сцепку.

Выше к норду. Англичане

Позиция для отряда, возглавляемого Джоном Рошуортом Джеллико, была назначена близ Командорских островов. Именно что назначена, сходить с нее он имел право лишь при ограниченных и крайних стечениях обстоятельств.

Отряд под командованием кэптена Фредерика Уордена должен был при обнаружении «объекта» вести (сопровождать) его на норд, подальше от признаков цивилизации, где при установлении необходимо благоприятных условий британским капитанам предписывалось остановить судно, досмотреть и арестовать. Попросту захватить – как без всяких экивоков понял сэр Джон.

Откуда в Лондоне узнали и были уверены, что некое судно непременно будет следовать в северную часть Тихого океана, кэптен Джеллико представления не имел, доверяясь вышестоящему начальству.

На возможное, а скорее очевидное боевое охранение искомого «объекта» были простые и четкие приказы… признаться, вызвавшие закономерную гордость за свою страну, империю, могущую попрать всякие международные правила в собственных интересах.

Впрочем, ничего серьезного в эскорте у русских не полагали, учитывая неудачное течение войны для России на Дальнем Востоке – в самом крайнем варианте пару, а то и вовсе один вспомогательный крейсер.

Усиление «Рюриком» оказалось неприятной новостью.

Лаконичные шифротелеграммы от Уордена принесли ожидаемое – «объект» обнаружен! И неожиданное – «Кресси» и «Пик» вступили в бой.

Джеллико догадывался, что заставило Фредерика Уордена атаковать русских по незапланированному сценарию… точнее «кто». И если ранее Джон только обрадовался, что не на его борту находится столичный представитель с правом вмешиваться в командование отрядом… то сейчас наоборот – именно теперь, в связи с изменившимися обстоятельствами, вышестоящий куратор мог бы отменить императивный приказ «торчать у Командоров ровно столько-то». И распорядиться отправиться навстречу крейсерам Уордена.

Выход из строя беспроводного телеграфа во время боя Джеллико допускал.

Даже сразу на обоих кораблях.

Делал скидку на не вовремя разыгравшийся шторм.

Но совсем не мыслил, что два крейсера Его Величества могут потерпеть поражение от более слабого противника. Пусть здравый смысл и говорил, что победа могла оказаться не совсем легкой.

А время шло, и становилось очевидным, что без эфирной связи позиция «Дрейка» со вспомогательным судном у Командоров становится для кораблей отряда Уордена основополагающе ориентирной… как место гарантированного рандеву.

Океан большой, дни коротки, видимость при таких погодных условиях колебалась, падая порой до пяти миль. Выйдя на разведку, можно было запросто разминуться и потеряться друг для друга, дыми не дыми на весь горизонт.