Положив вторую руку на Шар, я закрыл глаза и попытался мысленно произнести желание. Не получалось.

«Хочу, хочу, хочу», – только билось в голове, а четко сформулировать не получалось. В мыслях царил сумбур, их было настолько много, что я просто не успевал их все охватить, и казалось, что голова вообще пуста.

– Стоп! – сказал я громко, открывая глаза. И тут же сощурился – яркий солнечный свет даже заслезиться заставил. «Это как так»? – вроде на пару секунд только глаза закрывал, а ощущение как будто час солнца не видел.

Вздохнув, я снова попытался сосредоточиться. И едва не выругался – просто не получалось! Изнутри еще точил червячок неверия в происходящее. Шутка ли – подойти к Золотому Шару, загадать желание, и все сбудется. Удивительное дело.

Зажмурившись, я вновь попытался справиться со своими мыслями. Напрягся – и голову будто тисками обхватило, сжимая.

«Не думай о зеленой обезьяне», – неожиданно мысленно сказал я. И еще раз сказал. И еще несколько раз. Естественно, не думать о зеленой обезьяне не получалось, и через некоторое время я только о ней и думал. Но зато, кроме зеленой обезьяны, о которой не надо думать, больше в голове теперь ничего не было. Весь тот поток сознания, сквозь который не продраться было, исчез.

– Я хочу, чтобы все были живы! – Наконец-то у меня получилось сосредоточиться, и я сильнее зажмурился, и перед глазами замелькали лица погибших: Вика, Паша, Велик, Руслан, Алла… хотя она и не погибла, но очень хотелось, чтобы с ней все нормально было. В памяти возник образ светленькой девушки, когда она еще здоровой была.

Вздохнув, я открыл глаза. Поверхность Шара как-то неуловимо изменилась. Теперь мной он воспринимался не как Золотой Шар, а как золотой шар. Да, именно так – просто большой металлический шар.

– И чего? – спросил я сам себя, прислушиваясь к ощущениям.

Вокруг все так же мерно и лениво колыхались стебли осоки по окружности поляны, жарило солнце, изредка по щеке мазал легкий ветерок. Обыденность, одним словом.

– И чего? – еще раз повторил я, снова пытаясь коснуться шара. Но тут почти отдернул руку. Страшно.

Подспудно я все же верил в эту авантюру гораздо сильнее, чем даже мог себе признаться, и сейчас меня понемногу накрывало разочарованием.

Скривившись, я развернулся и, сделав несколько шагов, отходя от Шара, едва не рухнул на землю, пытаясь сесть. Вдруг накатила такая слабость и осознание предстоящего обратного пути, который могу и не…

Встретившись взглядом с Русланом, стоящим у того места, где Безумного и Леху «мясорубкой» разорвало, я взвился на ноги, судорожно пытаясь пистолет достать.

– Ты чего? – усмехнулся сталкер, будто бы удивившись, и показал рукой на лежащее в паре метров от него бревно. – Присядем? – Сделав несколько шагов, Руслан сел на него и выжидательно посмотрел на меня.

Готов поклясться, что никакого бревна, когда подходил к Шару, и в помине не было. Я подошел, присматриваясь. Большой, чуть изогнутый ствол обычного дерева, не сосна и не береза точно. Черная от времени и местами уже отслаивающаяся кора, а на торцах рваные края клочьями щепок – это дерево упало обломавшись, а не было спилено.

– Откуда оно здесь? – задал я самый главный сейчас, как мне казалось, вопрос.

– Мысли материальны, – усмехнулся Руслан, и я столкнулся взглядом с полностью черными глазами. Там не было ни зрачка, ни белка. Просто матово-черная поверхность.

– Ты кто? – с трудом из-за пересохшего горла спросил я.

Сталкер, вернее тот, кто был под его личиной, не ответил, лишь улыбнувшись.

– Не имеет значения, – пожал он плечами, – по крайней мере пока.

– А… а это, как оно здесь появилось? – Мысли о бревне, которого здесь не было, волновали меня сейчас больше всего, как будто защищая сознание от потока накопившегося в голове сонма вопросов.

– Можешь считать, что я его с собой принес, – ответил Руслан, глядя на меня своими черными глазами из-под нависающего капюшона.

– Стулья нормальные не мог принести? – спросил я почти сразу, поерзав на бревне.

– Они здесь выглядели бы инородно, – пожал плечами сталкер, продолжая усмехаться.

– Рассказывай, – неожиданно для себя произнес я и подобрался.

– Что рассказывать? – с той же легкой полуулыбкой ответил собеседник.

– Зачем пришел, рассказывай, – пытаясь сохранить невозмутимость, произнес я.

– Я пришел предупредить, – улыбка с лица собеседника исчезла. – Предупредить, чтобы ты молчал о том, что произошло за последние два дня. Никому ты не должен рассказывать ни о событиях сегодняшнего дня, ни вчерашнего.

– Почему?

– Не могу тебе объяснить, почему, – покачал головой сталкер, – просто поверь. Сам использовать свои знания ты сможешь, а вот передавать их другим категорически запрещено.

– Кем запрещено?

– Можешь считать, что мирозданием. Это наиболее близкое слово из понятных тебе.

– Расскажи.

– Что расскажи? – снова усмехнулся Руслан, слегка наклонив голову.

– Расскажи о том, кто ты? Как ты здесь оказался? Откуда?

– Каждое знание имеет свою цену, – лицо сталкера приобрело непроницаемое выражение, – ты готов платить?

– Какова цена?

Сюр какой-то. Я сейчас внешне сохранял абсолютное спокойствие, но внутри меня всего трясло от напряжения. И предвкушения нового знания. И осознания нереальности происходящего.

– Воспоминания. Бессилие. Вина. Боль. Злость.

– Здоровье?

– Нет, – покачал головой Руслан после недолгой паузы, – здоровье нет.

– Говори, – кивнул я, почти не задумываясь.

– Так ты готов платить?

– Готов. Говори.

– Спрашивай, – усмехнулся сталкер, – и не забудь: грамотно сформулированный вопрос – это половина ответа. Но прежде еще раз повторю, – прервал он меня: – То, что происходило с тобой за последние два дня, и то, что ты услышишь сейчас, только твое. Если попробуешь поделиться своими знаниями, прекратишь существование.

– Умру?

– Прекратишь существование, – повторил сталкер.

– Что такое Зона? – выпалил я после небольшой паузы.

– Зона? Зона это Зона, – даже удивился собеседник.

– Я вопрос задал, – наконец нашел я в себе силы глянуть в черные глаза – раздражение помогло.

– А я ответил, – пожал плечами Руслан. – Вы, люди, любите задавать риторические вопросы и требовать на них ответа. Еще и злитесь, когда вам на них не отвечают, – дружелюбно усмехнулся он.

– Это игра в одни ворота, – покачал я головой, – я спрашиваю, а ты уходишь от ответа.

– Не надо задавать непростых вопросов, – чуть качнул головой собеседник.