– Да ладно, я, по-моему, вполне ничего, – пошутила Софья. – Или, думаешь, у них в этой глуши каждый день юные девушки в мокрых майках тачки ловят?

– Это они просто Кирилла опасаются, он же ревнивый, как мавр, еще прирежет, – захохотал Андрей, указывая на Кирилла. – Вообще-то ты права, Сонька. Надо бы нам с Киром в кусты засесть, а тебя тачку ловить оставить. У тебя у одной шансов больше.

Как назло, больше ни одной машины не показы-валось.

Софью била дрожь, Андрей притоптывал ногами и подпрыгивал на месте, пытаясь согреться. Кирилл стягивал на груди отсыревшую куртку.

– Слушайте! – сообразила вдруг Софья. – Мы же деревню проезжали, помните? Ну, маленькая такая, замшелая. Там же должен быть телефон у кого-нибудь, а? Ну, почта на крайняк? Может, хоть милиционер какой-нибудь, к которому обратиться можно?

– Верно, – кивнул Кирилл. – Это ты хорошо придумала. Только я, хоть убей, не помню никакой де-ревни…

– Как это не помнишь? Там еще часовенка такая была с крестом… Андрей, скажи ему! – Софья обернулась к Андрею.

Тот беспомощно развел руками.

– Слушай, я спал вообще, что я, на хрен, мог увидеть? Но ты по-любому права. Не та деревня, так другая. Должны же тут где-то люди жить? Чё мы мерзнем, как дебилы? Пойдемте по дороге, куда-нибудь да придем. Ну, не придем, хоть согреемся!

Друзья двинулись по дороге.

Андрей снова и снова бесцельно щелкал зажигалкой, пока наконец кремень не отскочил и не затерялся где-то в придорожной пыли.

– Вот дерьмо! – выругался Андрей. – Теперь уж точно костра не развести… Так хоть можно было надеяться, что она высохнет.

– Молодец – упорный, – скептически заметил Кирилл. – Заставь дурака Богу молиться…

– Смотрите! – Софья вдруг остановилась и указала рукой куда-то в сторону. – Там кто-то есть!

Проследив в указанном ею направлении, Андрей и Кирилл увидели сквозь ветки поредевшего леса крутой берег, тускло поблескивающую ленту реки внизу и смутную серую фигуру у воды.

– Не пойму, это та река, из которой мы вылезли? – сощурился Кирилл. – Мы что, кругами ходим?

– Да какая разница, – отмахнулся Андрей. – Там человек! Он же местный, наверно, подскажет нам, чё делать. Рванули!

Андрей перемахнул через отбойник и кинулся вперед, продираясь сквозь лесные заросли.

– Эй! – орал он. – Эй! Там, на берегу! Помогите!

Софья и Кирилл двинулись за ним следом. Софья на ходу поймала руку мужа, проговорила:

– Я так испугалась, когда увидела, что ты не выплыл. Господи, Кирилл, какое счастье, что нам всем удалось выбраться!

Она подалась к нему, прижалась лицом к его шее. Кирилл, помедлив немного, осторожно обнял ее одной рукой за плечи.

– Ну-ну, чего ты? Выбрались – и ладно, все хорошо. Пошли: там, по-моему, Андрей не может общего языка с этим аборигеном найти.

Приблизившись, они смогли наконец разглядеть человека, с которым, увлеченно жестикулируя, разговаривал Андрей.

Это оказался древний бородатый дед в обрезанных валенках, ватных штанах и телогрейке, поверх которой лежала длинная пегая борода. Старик стоял у самой кромки воды, рядом с ним клевала носом каменистый берег дощатая лодка – синяя, с намалеванным на левом боку красной краской номером.

– Дедуля, я ж тебя русским языком спрашиваю, где тут люди, а? – кипятился Андрей.

– Люди-то, милок? – прищурившись с каким-то безумным лукавством, отозвался дед. – А они везде, смотреть только лучше надо. Все люди, все твари – Божии…

– Понеслась душа в рай… – нетерпеливо буркнул Андрей. – Ты мне по-человечески ответить можешь: как нам к деревне выйти?

– А это смотря к какой, – хитро заметил дед. – Вам какая требуется: Заречье или, может, Ракитки? А то хотите, – кивнул он подошедшим Софье и Кириллу, – полезайте в лодку, я вас на тот берег свезу.

– Отец, зачем нам тот берег! – взвыл Андрей. – Мы туда и по мосту можем, если припрет.

Старик развел руками:

– Как знаешь, мил человек. Только ведь как оно бывает: кажется, что путь легкий – вон он, перед тобой, не заплутаешь. А сам пойдешь, да и заблудишься… Вот и выходит – без провожатого никак.

– Псих какой-то, – буркнул Андрей и снова заговорил со стариком, стараясь произносить слова как можно громче и отчетливей, как будто это могло бы ему помочь достучаться до упрямого деда: – Де-ду-шка! Сюда смотри – нам помощь нужна! О’кей, допустим, переберемся мы на тот берег, а там что? Деревня ближайшая там или нет? Ты сам-то откуда, где живешь, а?

– Издалека я сам-то, – вздохнул дед. – Туда вам и не добраться, поди. Разве что с Божьей помощью…

Андрей схватился руками за голову и в отчаянии забегал взад-вперед по берегу.

– Погоди! – остановил его Кирилл и подступился к деду. – Послушайте, мы попали в беду…

– Это-то я вижу! – закивал дедок, смерив Кирилла пристальным взглядом. – В беде вы, ребятушки, еще в какой беде… А уж ты-то, мил человек, – он указал корявым старческим пальцем на Кирилла, – больше всех.

– Да он издевается! – возмущенно воскликнула Софья.

А Кирилл спросил, нехорошо сощурившись:

– Это почему же я на особом положении?

– А я что же, я ничего, может, и ошибаюсь, – заюлил старик. – Показалось, что думы тебя гложут невеселые. А так-то… откуда ж мне знать, грешному? Что у кого на душе, только самому человеку ведомо да Богу одному.

Кирилл сжал зубы, на щеках заиграли желваки.

Кажется, он хотел ответить что-то резкое, но сдержался и произнес отрывисто:

– Ладно, давайте пока оставим богословские вопросы в покое. Поймите, мы попали в аварию, наша машина утонула! Все личные вещи, деньги – все пропало. Нам нужно добраться до жилья, обогреться, просушить одежду. И – самое главное – найти какую-то связь, позвонить родным, в ГАИ, наконец.

– А ты бы к Богу, милый, обратился, попросил смиренно наставить тебя на путь истинный да спасение в великой милости его даровать. Может, Господь бы тебе и подсказал…

Кирилл нетерпеливо мотнул головой, но деда не так легко было сбить с толку:

– А коли молиться не умеешь, так я подскажу. Может, Господь-то нас через нашу беседу-то и услышит да и поможет вам. Али, может, какие грехи у тебя тяжкие, что обратиться к Господу не решаешься? Ты не бойся, милосердие Его не знает границ…

– Ну, началось, – устало вздохнула Софья. – Покайтеся, грешники!

Чуть отвернувшись от деда, Кирилл покосился на Софью, произнес едва слышно:

– Он ненормальный. Шизофреник с навязчивой идеей. Не спорь с ним.

Но старик, кажется, услышал, потому что растянул в ухмылке провалившийся рот, показав редкие зубы, и протянул нараспев: