– Помню, при моем дедушке дворец уже пытались измерить, – поделился король. – Канаты с крыш спускали. Но стены тут, сам видишь, немножко скошенные, да еще и шпиль этот, будь он неладен, так что… неточно получилось, в общем. А ты мне точно измерь. Раз уж ты этот… арифмомант.

– Арифмоман, – поправил Эйхгорн. – И это не профессия – я просто люблю все считать.

– Вот и считай тогда. Раз любишь.

И Эйхгорн принялся считать.

Начал он с измерения высот дворца. Предыдущий метод здесь уже не подходил, поскольку тень дворца падала на крепостную стену, и ее конец терялся среди городских зданий. Дожидаться, пока та передвинется в более удобное место, Эйхгорну не хотелось.

Так что он сделал элементарный прибор из плоской дощечки и трех игл. Воткнул их в дощечку так, чтобы получился равнобедренный прямоугольный треугольник, привязал к вершине с прямым углом ниточку с грузиком… и на этом все.

После этого Эйхгорн просто отошел от дворца, держа дощечку так, чтобы один из катетов треугольника был направлен отвесно. Он отступал и отступал, пока не нашел такую точку, в которой гипотенуза треугольника лежала на одной прямой с кончиком дворцового шпиля. Таким образом получился новый прямоугольный равнобедренный треугольник.

Теперь Эйхгорну осталось лишь измерить доступный катет – расстояние от себя до дворцовой стены. Ну и прибавить сто семьдесят сантиметров – возвышение своих глаз над землей.

В итоге получилось двадцать три метра тридцать сантиметров – или восемьдесят два локтя и пять ногтей.

После этого Эйхгорн тем же способом измерил флигели – 17, 16.1, 13.7, 13, 12, 11.5, 10.9, 10.4, 8 и 6 метров. Самой высокой оказалась часовня, самой низкой – псарня.

С периметром внешних стен пришлось повозиться. Измерение рулеткой заняло бы слишком много времени, поэтому Эйхгорн использовал размеченную веревку. В итоге получилось, что стена окружает территорию в форме прямоугольной трапеции со сторонами 213, 184, 157 и 118 метров. Два с половиной гектара полезной площади.

Судя по некоторым признакам, когда-то это был нормальный прямоугольник. Но потом, видимо, очередному королю показалось тесновато, и он перестроил одну из стен, отхватив у города еще семьдесят соток.

Дворец со всеми флигелями занимал примерно тридцать процентов территории. Еще около двадцати брали на себя внутренний двор, тренировочный плац и башня Эйхгорна. Ну а оставшаяся половина приходилась на сад – зеленые насаждения, фонтаны, дорожки, беседки, скамейки, площадки для игр на открытом воздухе.

Собрав все необходимые измерения, Эйхгорн доложился королю. Тот как раз был в саду – на небольшом огороженном участке в дальнем конце. Там его величество Флексиглас предавался своему маленькому хобби – огородничеству. На двух с половиной сотках владыка Парибула любовно выращивал сладкий горох, щавель и некое неизвестное на Земле растение под название «схутрилия».

Доклад король выслушал с важным видом, покивал, поковырял в ухе и спросил:

– А ты что угодно вот так вот можешь измерить?

– Не все, но многое, ваше величество, – скромно ответил Эйхгорн.

– Угу, угу… А вон тот вяз можешь измерить?

– Высоту? – достал свою дощечку с гвоздями Эйхгорн.

– Не, высоту-то ты можешь, я уже понял… А объем и вес сможешь? – хитро прищурился король. – Только не срубая!

Эйхгорн только усмехнулся. Вот если б король задал измерить объем и вес дворца – пришлось бы повозиться. А с деревом – раз плюнуть.

И это действительно заняло совсем немного времени. Эйхгорн просто измерил обычным способом высоту вяза (9.2 м), потом с помощью простой бечевки узнал длину его окружности на высоте своей груди и разделил ее на 3.1416, найдя диаметр (62 см). Дальнейшее было уже делом техники.

Конечно, Эйхгорн при всем желании не мог узнать объем дерева точно. И даже приблизительное значение он мог узнать только с очень большой погрешностью, не зная видового числа вяза. Однако король совершенно точно не сможет его проверить, так что Эйхгорн решил закрыть глаза на точность.

– Объем дерева на корню равен половине объема цилиндра той же высоты с диаметром, равным поперечнику дерева на высоте груди, – известил он, добавив вполголоса: – Приблизительно.

– И сколько же это будет-то? – переспросил король, не расслышав последнего слова.

– Две бочки, пятнадцать ведер и восемь ковшей, – сразу перевел в парифатские единицы объема Эйхгорн.

– Ого… – с явным уважением посмотрел на вяз король. – Какой… объемный. А весит он тогда сколько?

Эйхгорн не знал вес древесины вяза. Он мог сходить в столярную мастерскую, найти там образец, взвесить и рассчитать все точно, но это испортило бы эффект. Поэтому он решил использовать значение для сосны – ему помнилось, что один кубометр сосновой древесины весит шестьсот килограмм.

Поскольку в данном случае он всего лишь удовлетворяет пустое любопытство скучающего короля, ошибка не играет роли.

– Одна корова, четыре овцы и кошка, – опять сразу же перевел в парифатские единицы Эйхгорн.

Он немного округлил. Сверху оставалось еще девятьсот с чем-то граммов. Но ответ в любом случае получался невероятно приблизительным, и это ужасно Эйхгорна расстраивало.

Увы, мы не всегда получаем то, чего хотим.

– Одна коровы, четыре овцы… – повторил король, поглаживая гладкую, еще не начавшую грубеть кору. – Знаешь, ты все-таки довольно странный волшебник. Такое впечатление, что ты властвуешь только над числами.

– Разве это плохо?

– Числа – это просто… числа, – повертел пальцами король. – Что с них проку?

– Может быть, числа и не управляют миром, зато они показывают, как управляется мир. Разве этого мало?

Король неопределенно мотнул головой. Логика Эйхгорна его явно не убедила.

– Ладно, мэтр, а можешь взвесить меня? – ехидно прищурился монарх. – Только без весов чтоб. Можешь точно сказать, сколько я вешу?

– Два сарика и восемнадцать куриков, – ответил Эйхгорн без раздумий.

Следующее утро Эйхгорн встретил, закопавшись в гору шкур. Заполучивший новую забаву король до поздней ночи заставлял его измерять все, что попадалось на глаза. И когда это было возможно, Эйхгорн честно вычислял длину и ширину, объем и вес, плотность и количество листьев.

Но если это было невозможно – называл ответ на глазок. Благо быть уличенным он не боялся – без специальных приборов король не мог его проверить.

А где ему тут взять такие приборы?

Просыпаться Эйхгорну не очень хотелось. День вчера выдался напряженный, и у него снова стал побаливать шов. После аппендицита вообще-то нельзя поднимать тяжести и делать физические упражнения.

Но тут кто-то тряхнул его за плечо. Наверное, паж явился с завтраком. Все еще сонный, Эйхгорн пробурчал: