– Мне нужно подстричься, – сказал Стив.

Делейни с первого взгляда оценила состояние его взлохмаченных волос.

– Это точно. – Она показала на кабинку. – Вешай куртку и возвращайся.

– Я бы хотел покороче. – Он показал пальцем на голову выше уха. – Вот так. Зимой я часто ношу лыжную шапочку.

У Делейни была на уме одна стрижка, которая должна была очень пойти Стиву. К тому же ей хотелось пустить в ход машинку для стрижки волос. Она мечтала об этом уже несколько месяцев. Волосы при этом должны быть сухими, поэтому она сразу усадила Стива в парикмахерское кресло.

– Давно тебя не видела, – сказала Делейни, расчесывая золотистые пряди.

– Мы много работали, надо было успеть до первого снега. Но теперь стало поспокойнее.

– А кем ты работаешь зимой? – спросила Делейни, включая машинку.

– Получаю пособие по безработице и катаюсь на лыжах, – сказал Стив, перекрывая жужжание машинки.

В двадцать два ей бы тоже понравилось быть безработной и кататься на лыжах.

– Звучит заманчиво, – сказала Делейни, состригая волосы внизу и оставляя их длиннее на макушке.

– Еще бы. Было бы неплохо нам как-нибудь покататься вместе.

Да, это было бы неплохо, но ближайший горнолыжный курорт находится за пределами Трули.

– Я не катаюсь на лыжах.

– Тогда, может, я заеду за тобой сегодня вечером? Мы могли бы где-нибудь перекусить, а потом поехать в «Каскад» и посмотреть какой-нибудь фильм.

В «Каскад» она тоже не могла ехать.

– Я не могу.

– А завтра?

Делейни отвела руку с машинкой в сторону и посмотрела в зеркало на Стива. Он сидел, опустив подбородок на грудь, и смотрел на нее такими огромными и такими голубыми глазами, что по ним можно было бы плавать на лодке. Может быть, не настолько уж он молод, может быть, стоит дать ему шанс? Возможно, тогда она перестанет чувствовать себя такой одинокой и не будет столь легко подпадать под чары Ника.

– Только обед, – сказала она. – Никакого кино. И мы будем лишь друзьями.

В улыбке Стива смешались невинность и лукавство.

– Может, ты еще передумаешь.

– Не передумаю.

– А что, если я попытаюсь помочь тебе передумать?

Делейни рассмеялась:

– Попытайся, только не слишком приставай.

– Договорились. Мы не будем спешить.

Перед тем как Стив ушел, Делейни дала ему номер домашнего телефона. К половине пятого она обслужила четырех клиентов, а еще одна клиентка записалась на мелирование на завтра во второй половине дня. День прошел не так уж плохо.

Делейни предвкушала, с каким удовольствием будет принимать ванну. До закрытия салона оставалось полчаса. Она села в парикмахерское кресло и стала листать книгу про прически для невест. До свадьбы Лайзы оставалось меньше месяца, и Делейни с нетерпением ждала того дня, когда она будет делать прическу подруге.

Колокольчик над дверью звякнул, и в салон вошел Луи. На его щеках был густой румянец, как у человека, который провел на открытом воздухе целый день. Он вошел, держа руки в карманах синего брезентового плаща. На лбу Луи залегли глубокие морщины, и по его виду не было похоже, чтобы он пришел стричься.

– Луи? Чем могу быть полезна? – спросила Делейни. Она встала и подошла к стойке.

Луи быстро оглядел салон и остановил взгляд на Делейни.

– Я хотел поговорить с тобой, пока ты не закрылась.

– Ну что ж.

Делейни захлопнула книгу, открыла кассу и стала перекладывать деньги в черную поясную сумку. Луи молчал. Тогда она посмотрела на него:

– Ну, выкладывай.

– Я хочу, чтобы ты держалась от моего брата подальше.

Делейни заморгала и медленно застегнула молнию на сумке.

– О! – Вот и все, что она могла сказать.

– Меньше чем через год ты уедешь, а Нику здесь жить. У него свой бизнес, а он вынужден будет существовать в атмосфере сплетен, которые вас с ним постоянно преследуют.

– Я не собиралась ничего для этого делать.

– Но получилось именно так.

Делейни почувствовала, что краснеет.

– Ник меня уверял, что ему безразличны все эти сплетни о нем.

– Ну да, Ник такой. Он много чего говорит, хотя не всегда это означает, что он так действительно думает. – Луи помолчал и почесал нос. – Подумай о том, что Нику придется выслушивать сплетни про тебя и после твоего отъезда. Ему придется опровергать их своим поведением. Снова.

– Снова?

– Когда ты уехала из Трули в прошлый раз, про тебя и Ника говорили черт знает что. Говорили такие вещи, которые причиняли боль нашей матери, да и Нику, думаю, тоже. Хотя он и заявлял, что его волнуют только переживания матери.

– Ты имеешь в виду слухи про то, что у меня был ребенок от Ника?

– Да. Но слухи про аборт были еще хуже.

Делейни ошеломленно заморгала.

– Аборт?

– Только не говори, что ты об этом не знала.

– Но я не знала!

Делейни уставилась на свои руки, сжимавшие сумку с деньгами. Она сама не понимала, почему старые сплетни так ранят ее сейчас. Нельзя сказать, чтобы ее волновало, что о ней думают люди.

– Ну, наверное, кто-то где-то тебя увидел и заметил, что ты не беременна. Одни говорили, что ты сделала аборт, потому что ребенок был от Ника; другие уверяли, что это Генри заставил тебя избавиться от ребенка.

Делейни встретилась взглядом с Луи и ощутила знакомую боль где-то в районе сердца.

– Этой версии я не слышала.

– Разве Гвен тебе не говорила? Я-то думал, ты именно поэтому не возвращалась.

– Никто об этом даже не заикался. – Однако Делейни это не так уж и удивляло. Некоторое время она молчала, потом спросила: – И что, здесь действительно этому поверили?

– Некоторые поверили.

Намекать, будто она прервала беременность, потому что ребенок был от Ника, или что Генри принудил ее сделать аборт, – это было за гранью оскорбления. Делейни считала, что у женщины есть право выбора, однако была уверена, что сама она никогда бы не стала делать аборт. Не потому, что ей не нравился отец ребенка, и, уж конечно, не потому, что этого хотел Генри.

– А что думал Ник?

Луи всмотрелся в глаза Делейни и только потом ответил:

– Ник вел себя как всегда. То есть так, будто ему все равно, но когда Скутер Финли имел глупость упомянуть об этом в его присутствии. Ник избил его до полусмерти.